Свод единства. Ломая судьбы. Том 2

Гертиро склонил голову и, посмотрев на Румадэу, развел огромными руками в стороны. Молодой воин уже снимал шлем. Длинные волосы, однако, у него были короче, чем у подавляющего большинства чемпионов. Закрывали уши и еще немного плелись вниз. Лента на лбу, чтобы в бою пот не стекал в глаза. Угловатые черты лица. Как и у всех чемпионов. Светлые глаза. С голубоватым оттенком. Зодэма всегда на него в шутку злилась за это. Ей самой достались зеленоватые.

— Все записали? Давайте, мы подписи поставим. — обратился командир к нескольким чемпионам, что старательно вели записи сразу по нескольким бланкам.

Сотники выстроились к трем драйтлам, чтобы поставить свои подписи. Через две минуты Калибристо выдал карточку воина Румадэу. Тот снимал последние металлические пластины. Воин отмахнулся от Калибристо. Развернулся и зашагал в крепость:

— Себе на память оставь. — бросил он через плечо.

Калибристо был готов закипеть.

— Стой ты. — схватил его за руку Гертиро. — Парень молодой, горячий еще. Тебе под стать. Был бы ты спокойнее, давно бы в легендарных ходил. А так, самый молодой чемпион за последние лет сто, а все никак не поднимешься. Он из такой же породы. И, между прочим, ты ему еще спасибо должен сказать. За дочку свою.

Гертиро не стал ждать, что ему ответит на это командир. Он направился к своему отряду. Своей сотне лучших бойцов на планете. А теперь их стало на одного меньше. Еще и на какого.

Калибристо остался стоять один. Все его сотники разошлись. Осталась только Зодэма. Она смотрела на него со своего шлема. Лицо скрыто за черной повязкой. Только глаза. Ее светлые глаза с зеленцой осуждающе смотрели на него.

— Я командир. Я должен принимать такие решения. Моя логика неоспорима. — сказал ей отец.

— А если бы мать пошла одна в опасное место, ты бы остался в строю? — печально спросила Зодэма.

— Не смей приплетать сюда мать. Она была моей женой. И мы любили друг друга.

— Так в чем же разница, отец? — задала она еще один вопрос напоследок.

Чемпионка прошла мимо него, бросив взгляд на доспехи Румадэу, которые пока никто не отнес на склад. Конечно, они сражались в разных сотнях. И так было правильно. Но знать, что он где-то рядом… А теперь все иначе. Зодэма тяжело вздохнула, поднимаясь на стену. Она увидела оттуда Максуда. Хоть бы тот их поступок принес много пользы. Это хоть как-то компенсировало бы то, что Румадэу лишился звания чемпиона.

Встретили Сандрин они только на втором рубеже. Саму. Делорис стояло метров за пятьдесят от нее. Смертеловка примкнула к отряду и пошла с ними. Молча. Жазэль понимала, что Сандрин сейчас не в духе. Хотя, ничего уж прям такого и не произошло. С чего бы ей так себя вести. И это Творящей, которая никогда не расстается с каменным лицом. Почти никогда.

Не доходя шагов десяти до Творящей, Максуд остановился. Он повернулся к своей группе. Все поняли без слов, чего он от них хотел. К Сандрин он пойдет сам. Ну еще Амайанта полетит. Воин поравнялся с девушкой. Аннэ стояла лицом к воротам на первый рубеж, чуть в стороне от дороги. Максуд встал рядом. Он почесал за ухом. Вздохнул. Открыл рот. Закрыл рот. Потом еще раз вздохнул. Живот зачесался. И пятка. Ноги чесать как-то неудобно.

— Ты рот свой откроешь или так и будешь стоять? — Амайанта уперла руки в бока и сердито смотрела на него.

Максуд еще раз вздохнул. Айя закатила глаза.

— Я… в общем… не мастер на слова. Не пойму, почему ты такая.

— Идиот. — Амайанта ляпнула себя по лицу ладошкой и протянула до самого подбородка. — Спроси, как она себя чувствует.

— Сандрин, как ты себя чувствуешь? — Максуд даже слов не пытался других подобрать, лучше уж сделать так, а то снова скажет что-то не то.

— Плохо. — ответила Творящая.

— Что-то болит? — взволновано спросил воин.

— Заткнись! — Амайанта чуть волосы на себе не рвала. — Заткнись, заткнись, идиот! Она Творящая, что у нее может болеть? Ей на душе плохо. Почему я тебе должна об этом говорить? Я богиня. Я должна вас убивать всех, а не заглядывать в душу. Ненавижу человеков! — бросила девушка в золоте и улетела.

Снова тишина. Придется выложить все, как есть.

— Мне сложно с тобой. — сказал Максуд на чистоту.

— Сложно? Почему? — спросила Сандрин, легонько выгнув брови.

В голосе ее не читалось абсолютно никаких эмоций. Но и сухим ее тон назвать было нельзя. Может, опустошенным. Если так можно охарактеризовать тон.

— Ты не такая, как все Творящие. У тебя чистые помыслы. Ты не думаешь, как бы всех обхитрить, как бы все представить повыгоднее для себя. Ты… ты настоящая. Как Эйр, как Жазэлизэ. Я не привык к таким Творящим.

— Я пока не могу понять, это комплимент или упрек. — аннэ еще ни разу на него не посмотрела.