Сводная Чужая

  — Не знаю, — пожала плечами Нина. — Я ведь тогда маленькая была, не понимала ничего. Из того, о чем он не даёт забыть, и сложила картинку. Однажды он узнал, что он не мой отец. Был скандал, маме тогда досталось сильно. А потом она вдруг исчезла. Мне он сказал, что мама уехала и бросила меня. Но сейчас, когда выросла, понимаю, что скорее всего он ее заставил исчезнуть. И я даже не уверена, что она вообще живая. Потому что с того момента она больше никогда не выходила на связь, даже по телефону.

  — Какой кошмар, — с сочувствием смотрел я на неё и не знал, стоит ли мне ее обнять или сейчас это лишнее? — Этот Гена гораздо более опасная тварь, чем я мог предположить! И никто не знает, где твоя мать?

  — Никто. Она числится без вести пропавшей.

  Вот сейчас стало страшно даже мне. Да убил он ее мать, и все, за измену. И Нину не пожалеет тогда. И меня тоже, вместе с моей мамой. Ну и как их отсюда вытащить обеих?

  — А почему он тебя оставил? Не отказался? Мог бы отдать тебя.

  — Кому? Государству? — горько усмехнулась Нина. — Ты думаешь, в детском доме мне было бы лучше? Посмотри в интернете, как живут там дети и подростки. Особенно девочки.

  Да, зерно правды здесь есть. Жизнь в детском доме вряд ли легкая, хотя я знал об этом лишь понаслышке. Отца у меня нет, но мама никогда меня не обижала. Жизнь детей-беспризорников меня никогда не касалась.

  — А позволил остаться потому, что для него важна репутация. Если он выгнал бы дочь пропавшей жены, то на него бы косо смотрели. По этой же причине и тебя не выгнал сразу, Яр.

  Я посмотрел задумчиво на Нину. Действительно, даже после всех оскорблений Геннадий не указал мне сразу же на дверь. Не любит сора из избы выносить. Но это сейчас на руку. Мне нужно время, чтобы понять, как ей помочь.

  — Мне жаль, что все вышло так…

  Внезапно Нина сама потянулась к моим губам. Легкий поцелуй, даже чмок, так взбудоражил, что я не смог её отпустить. Придвинулся ближе и продолжил поцелуй. Старался не напирать, чтобы не причинять боли её раненой губе, но сдержаться было сложно.

  Провёл языком по ещё свежей ранке, и она тихо застонала. Чёрт, что я творю, это сейчас не к месту…

  Уложил её на матрас и продолжил поцелуи. Она отвечала, доверчиво прижимаясь ко мне.

  — Ты все еще хочешь, чтобы я выполнил твою просьбу, Нина? — спросил я, сжимая ее ягодицу. — Я тебя хочу.

  — Ярик… — она приподнялась и надавила мне на плечи, чтобы я отодвинулся. — Мы должны остановиться.

  Я отпустил ее и сел на кровати, пытаясь выровнять дыхание. Нашёл время, дурак.

  — Я хочу, чтобы мы переспали, — негромко сказала она.

  Повернул к ней голову. Я не ослышался? Тогда почему сейчас остановила меня?

  — Но не сейчас. Отец скоро вернётся.

  Она снова сама потянулась за поцелуем, распаляя меня сильнее.

  — Завтра отец уедет в командировку, — шептала она под мои поцелуи, которыми я осыпал ее шею. — Приду. Ночью.

19.

  — Мам, — утром постучал я в комнату матери и Геннадия, когда тот уехал на работу.

— А? — отозвалась она. — Заходи.

  Я вошёл в комнату и прошёл к креслу у окна. Мама крутилась возле туалетного столика.

  — Как дела, сынок? — спросила она, глянув на меня в отражение зеркала.

— Нормально, — ответил я, не зная, как начать разговор, который маме точно не понравится.

— Давно не видела тебя. Со своим гаражом совсем пропал, — ворчала она.

— Как и ты со своей новой крутой клиникой.

— Ой, да, — снова оторвалась она от нанесения туши на ресницы. — Отличное место для меня выбил Гена. Но ответственность, конечно, огромная. Там жены депутатов беременность ведут, представляешь?

— Да, круто, — почесал я в затылке. Как ни странно, для моей мамы этот Гена действительно старается. — Насчёт Гены... Есть разговор.

— Ярик, — повернулась мама ко мне, не докрасив второй глаз. — Не начинай, пожалуйста. Он мой муж, я люблю его.

— Хорошо, — кивнул я. — Но ты должна знать, кто он на самом деле. Я понимаю, что эти новости тебя не порадуют, и поверь, я был бы рад, если бы твой муж оказался хорошим человеком. Но... В общем, слушай.

  Я включил ей запись на телефоне с нашей ссорой с отчимом. Мама внимательно прослушала, а потом побледнела и села на край кровати.

  — Мам, плохо, да? — засуетился я и налил ей воды из графина на тумбочке. — На водички.

  Она молча взяла стакан и отпила немного. Потом сжала его в пальцах и подняла глаза на меня. В них плескалось... Разочарование.

  — Он правда её бил? — спросила она, никак не желая принять правду.

— Да, мам, — кивнул я. — И делает это периодически, так что ей приходится потом надевать все эти уродские глухие шмотки, лишь бы синяков не видно было. А вчера он ей губу разбил. Сама увидишь сейчас в кухне... Он мразь. И я боюсь, что однажды он ударит и тебя. Или вообще... Что ты исчезнешь, как мама Нины.

— Исчезну? — округлила мама глаза от страха. — В каком смысле?

  Я коротко пересказал ей то, что услышал вчера от Нины. Мама пребывала в полном шоке и явном расстройстве.

  — Я, конечно, не вправе лезть в их отношения с Ниной, но разве можно бить женщин? Если он так поступит и со мной — я терпеть не стану. Разведусь сразу же.