Сводная любовь (СИ)

Так обострились все мои рецепторы, что,  сидя на диване спиной к двери, я всё равно уловила запах парфюма Петра Олеговича. А потом… Волну. Действительно у людей есть какое-то биополе, попав в которое чувствуешь личность. И Зверев обладал сильнейшей аурой.

Вряд ли мои встречи с Петром Олеговичем могут прекратиться, только потому что этого захочет Алексей Егоров. Зверев не тот человек, которым можно управлять какому-то бандиту.

Я почти ничего не знаю о Петре Олеговиче, но почему-то наша уборщица Галина посчитала его очень хорошим человеком.

Хмыкнула. Знала бы она, чем сейчас будет заниматься этот «очень хороший» человек. Не просто же так выкупать меня приехал.

  Я опустила голову и увидела начищенные, идеальные и дорогущие ботинки Петра Олеговича. И брюки черные. Он очень дорого одевался.

Навис надо мной. И мне казалось это длиться вечность, как он – скала накреняется над моей печальной фигурой. Волосатые пальцы подцепили меня за подбородок и насильно подняли лицо вверх.

На носу старика те самые тёмно-коричневые очки, что делали его похожим на сказочного героя – скрягу или расчётливого кота… А, может, дядю Скруджа, такого жадного до денег селезня.

– Какого чёрта, Лёша, у моей девочки лицо разбито? – самое интересное, что он говорил очень спокойно, и могло  показаться, ласково. Но в этом голосе было столько силы и угрозы, что Егоров замялся и стушевался.

Зверев Егорова старше, но ненамного. И если дядя Лёша явный бандит, то Зверев вложившийся в политику делец. И второй по всем статьям выигрывал в силе, власти и возможностях. Потому что у уголовников своя иерархия, и они нос суют к сидевшим. А политика… Это вам не в тюрьме отсидеть, это шахматная игра, тут кроме наглости и беспринципности, ещё интеллект нужен.

– Боевая очень. В драку полезла, – оправдался Егоров и хохотнул, – до свадьбы заживёт.

Пётр Олегович шутку оценил и отпустил мой подбородок.

– Как договорились, если девственница, завод по производству ОСБ в долю.

– Я хренею, Пётр Олегович. Ради какой-то девчонки, – Егоров даже руками развёл.

– Я Вяземскому за неё всё это предлагал, он её уломать не смог. Ты и ломать не будешь, – вздохнул Пётр Олегович.

– Не буду, – согласился Алексей. – Завтра с Димой перетру, у него вроде жена беременна, сопротивляться не станет.

Мама... Беременна...

А у Димы комплекс насчёт беременных жён. Его первая жена умерла при родах, а значит маму Олю он бережёт, как зеницу ока и всё ради её покоя сделает. Если он, конечно, в курсе. Мама ведь могла спокойно от Димы всё скрыть.

Что именно отчим сделает, я не знаю. Как поступит? Может, сохранит своё состояние, чтобы мама ни в чём себе не отказывала и конечно забьёт на моё похищение. А может, наоборот всё бросит и отдаст за меня невероятную сумму, чтобы успокоить маму.

 Я уставилась во все глаза на Петра Олеговича. А он свысока печально меня рассматривал и вдруг улыбнулся краешком рта.

– Боевая говоришь, – он почесал скулу указательным пальцем. – Есть где с девочкой уединиться?

Мужики вокруг тихо посмеивались.

– Наверху комната, – усмехнулся Егоров и мотнул головой, делая знак своему охраннику.

Пётр Олегович пошёл по лестнице наверх. А меня волоком тащили следом.

Кричать я не стала. Бесполезно. Я поберегла силы и перестала сопротивляться.

Глава 10

Небольшая комната на втором этаже закрывалась на замок. Через грязное окно пробивались розовые, яркие лучи раннего солнца. Скользили по ламинату и тёмно-зелёном покрывалу на широкой кровати.

Я сидела на краю и смотрела на свои носки. Даже не вспомнила, где кроссовки потеряла.

Тело пробивала дрожь от страха и холода. И я уже растеряла всю смелость. В голове только Демьян. Я очень надеялась, что с ним всё хорошо и его не убили, а только ранили.

А что будет со мной?

Ясно же, что сейчас со мной сделают. Судя по внушительной фигуре мужчины, я даже сопротивляться не смогу. Меня какой-то дрищь Пашка скрутил, а этот…

Свет пропал. Пётр Олегович своим немалым телом закрыл окно. Смотрел на двор, заложив руки за спину. Кинул взгляд через плечо. Его очки-хамелеоны на свету стали совсем тёмными и не было видно глаз.