Сводная сестра бандита

День вообще выходит таким насыщенным на эмоции и события, что я даже не достаю из сумки телефон. А когда достаю его, чтобы вызвать такси, и вижу количество пропущенных вызовов от Ивана мне становятся не по себе.

Отхожу подальше от шумной студенческой толпы и только собираюсь перезвонить Грозному, как вижу машину Виктора у ворот.

Помощник Ивана тоже меня замечает и подзывает взмахом руки.

— Здравствуйте, — я подхожу ближе. — Иван вас прислал? Я не слышала, что он звонил…

— Садись, боль моя головная, — ухмыляется мужчина и открывает мне заднюю дверь. — Ты чуть Грозному важную встречу не сорвала.

— Извините, — опускаю глаза, — я с непривычки.

— Давай разбирайся там с коробками, — примирительно кивает Виктор головой вглубь салона, а сам уходит на водительское сидение.

Самый навороченный телефон, часы, сумка, туфли…

— Что это? — окликаю Виктора.

— Это забота, Оля, — отвечает он, не отвлекаясь от дороги, — все настроено можешь пользоваться.

— А туфли? — Разглядываю чёрные лодочки.

— В самой большой коробке есть ещё и платье, — Кивает Виктор. — Иван не любит ждать. Будь готова, как он обозначил.

— В восемь, — киваю, вспоминая содержание сообщения.

— А куда мы идём, — я оживляюсь.

— Иван расскажет сам, — качает головой.

И мне бы радоваться, что все так хорошо, но неприятное ощущение никак не даёт расслабиться. Потому что я возвращаюсь в реальность своего мужчины, и в ней есть важные вопросы.

О чем говорил Иван с Алимом утром?

О какой встрече? Уж не со мной ли? А тут ещё платье, которое смотрит на меня из коробки и мешает радоваться остальным подаркам. Оно не вечернее, но просто на столько очевидно дорогое, что значить может что угодно.

Да ну перестань, Оля, параноить, не приданное это. Просто мужик тебя на свидание зовёт. Но мое сердечко, чем ближе мы подъезжаем к дому, тем сильнее начинает тревожно биться.

— Давай, донести тебе все помогу, — открывает передо мной Виктор дверь. И пока иду по парковке, я понимаю, как много сомнений поселила в моей душе сегодняшним разговором Вера. А самое главное — сегодня ночью мы с Иваном не предохранялись. Как я могла об этом так не подумать? И как в таких случаях поступают? Мне кажется, что быть беременной я сейчас совсем не готова. Нет, детей я очень хочу, родной человек и так далее. Это все понятно… Просто не думала я этого делать в девятнадцать.

— Не опаздывай, — строго говорит Виктор перед тем, как оставить меня в квартире одну.

Я киваю и, находясь в расстроенных чувствах от неопределённости, иду собираться.

Глава 34. Будь послушной

Иван

— Я уважаю твоего отца, Иван, — Алим откидывается в кресле и сверлит меня внимательным взглядом. — Именно поэтому согласился соединить наши семьи. Тебе и Тагиру дела после нас вести, а девочка пусть уезжает. Не мути воду.

— Беременна она от меня, Алим, — достаю я свой «козырь». И ведь почти не вру. Все может быть. — Зачем твоей семье чужой ребёнок?

— Что говорит отец? — Алим реагирует на новость почти невозмутимо, только тянется к чашке с чаем и делает глоток. — Ты уже говорил с ним?

— Да, — едва заметно скребу зубами. Потому что на моей памяти этот разговор между нами был самым серьёзным.

— И…? — Взлетает бровь моего собеседника.

— Что ты в праве просить любую материальную компенсацию за сорвавшуюся сделку, — отвечаю правду нехотя.

— Ну что ж, — Алим возвращает чашку на стол. — Справедливо. Тогда я хочу твой новый ресторан и склады те, что раньше были царскими конюшнями.

Хмыкаю про себя, но внешне остаюсь «ровным». Вот ни секунды не сомневался в его выборе.

— Ну если за конюшнями ты давно гоняешься, — я усмехаюсь, — здесь все понятно. Но зачем тебе ресторан? Я даже его в порядок привести не успел.

— Я выкупил торговый центр напротив. Женщины мои магазины свои откроют. А напротив как раз ресторан хороший. — Выдаёт, как что-то само собой разумеющееся.

— Они твои, — жму плечами. Собственно, что мне ещё остаётся.

— А ты подумал, Иван, — задумчиво тянет Алим, — как семью свою защищать будешь? Время, конечно, сейчас мирное, но нет-нет да случаются форс-мажоры. В нашем мире любимых женщин отпускают, Иван…

— Я уже не могу отпустить, — жму плечами. — Она сама захотела остаться.

— Женщинам простительно жить сердцем и страстью. Это — их природа. А когда так начинает жить мужчина, он становится мягким и теряет способность убивать. Семьи таких мужчин умирают или от голода, или от руки врага…

— Я понял тебя, Алим, — торможу его философские мысли жестом. — Я буду маниакально беречь свою семью.

— Тогда иди, Иван, — коротко кивает. — Раз решение принято, то отвечай за него.

— Выздоравливай, Алим, — я стреляю глазами в его ногу и подаю руку. — Прощай.

Выхожу из дома Алима и сажусь в машину. Меня немного потряхивает, потому что выдержка и энергетика у стариков просто аховая. С ними ты либо собираешь себя на тысячу процентов и ведёшь диалог, либо тебя просто не станут слушать. И хорошо если просто не станут, а не устранят, как раздражающий фактор.

Достаю сигарету и подкуриваю. Да уж денёк….

Бросишь тут, как же!