Радость световым шаром проносится по моему телу, а губы сами растягиваются в дурацкой улыбке. Я выгляжу как идиот, сто процентов. И хотя маленькая фурия, что плюется гневными словами и ругательствами, не выглядит в данный момент счастливой, я знаю: это временно. Видел я, с какой тоской и нежностью она каждый раз провожает взглядом маленьких детей.
— Никто и не женился в восемнадцать, помнишь? — спрашиваю у неё, прерывая гневную тираду. — Ты сделала тест?
— Три! — Суёт мне в руки три палочки, на которых отчётливо виднеется знак «+». — С собой их привезла. Как чувствовала, что понадобится.
Неожиданно Катя начинает всхлипывать и, спрятав лицо в ладонях, упирается лбом мне в грудь. Немедля обнимаю её. Осторожно, чтобы не сделать больно или не навредить малышу. Внутри нее наш ребенок. Микроскопический, но ребенок. Наш. Мой и ее. Борюсь с собой, потому что хочу сжать её как можно сильнее. До хруста рёбер и тихого попискивания.
— Ну ты чего, котёнок? Не рада?
— Рада. Я очень рада, Миша. А ещё боюсь… — скулит малышка, цепляясь пальчиками за мою футболку. — Вдруг мы будем ужасными-ужасными родителями?
— Мы будем отличными родителями, Катя. К пятому ребенку уж точно наловчимся.
Она приподнимает голову и таращится на меня в ужасе.
— К какому пятому, Чернов?
— Три пацана и две девчонки, всегда мечтал.
Катя ощутимо шлёпает меня ладонью в грудь, не оценив шутку. Поймав её руку, целую каждый пальчик, смотря ей в глаза. Она робко улыбается подрагивающими губами.
— Ты просто невыносим, Миша.
— Поэтому ты меня и любишь, а я люблю вас.