Сводная сестра мажора (СИ)

И сейчас я ее хочу. Ни черта не помогают разговоры. Все равно перед глазами картинка, которую я увидел, включив лампу. Еще и губы она постоянно кусает, что тоже не помогает отвлечься. Дожил, блин. Хочу трахнуть девчонку, которую две недели назад терпеть не мог.

Я спрашиваю, глядя на нее в упор:

— Ты девственница?

Регина

Я краснею. Краснею, как помидор и ничего не могу с этим поделать. Уверена, даже тусклый далекий свет и смуглая кожа не могут скрыть моего смущения. Я и так весь разговор чувствую себя странно и неуверенно, потому что это ведь мы: я и Слава. Мы вообще не общаемся, а если между нами возникает диалог, то это обычно тихая ругань или издевательства с его стороны.

А сейчас мы говорим серьезно о важных вещах. И мне искренне жаль того, что Слава так сильно разочаровался в людях и жизни. Замкнулся из-за этого настолько, что все вокруг замечают, что его жизнь перестала быть светлой, как это было раньше. А потом он вдруг, ни с того, ни с сего спрашивает:

— Ты девственница?

Боже, боже, мне почему-то одновременно и стыдно, и обидно, и скручивает злостью. Последнее, к счастью, берет верх.

— Да, девственница, – смотрю я на него, не иначе как алкоголь придает смелости. В голове все еще немного шумит, и в мозгах, как и в теле, присутствует расслабленность на границе с тупым пофигизмом. – И не вижу в этом ничего позорного.

— Я разве сказал что-то про позор? – он вздергивает бровь, а я растерянно подыскиваю слова.

— Ну… Ты наверняка так считаешь. У тебя ведь было много девчонок. И… В моем возрасте точно ты не встречал невинных.

Боже, неужели я все это вслух говорю? И кому? Славе!

Он вдруг подвигается ко мне чуть ближе, разглядывая так внимательно, что прежняя атмосфера разговора теряется, и ее место занимает другая: тягучая, тяжелая, от которой сбивается дыхание и тело становится непослушным.

— Но что-то же ты пробовала? – голос Славы становится ниже, а взгляд такой, что я натягиваю выше покрывало, даже не осознавая этого. – Были же у тебя отношения?

Отношения? Ну я бы не стала называть это так. Да, я ходила на свидания, даже целовалась несколько раз, хоть и куда более невинно, чем сегодня со Славой. Но потом все заканчивалось. И кстати, заканчивалось не лучшим образом. Из-за этих недоотношений, собственно, я в итоге потеряла двух подруг. Долгая история, и Славе точно не нужная.

Я только пожимаю плечами. Нужно увести разговор в другое русло, все это ни к чему. Это слишком.

— А хотела бы? – Слава воспринимает мой жест правильно: как отрицание.

— Хотела бы что? – спрашиваю я почти шепотом. – Это же… Нужен человек, с которым ты этого хочешь, а не просто желание.

Мы смотрим друг на друга, и воздух вокруг становится еще тяжелее. Я слишком громко дышу, почти ненавидя себя за это. Сердце стучит невпопад.

Слава вдруг садится, расстегнув пуговицы на рукавах рубашки и первые две на груди, стягивает ее через голову и отбрасывает в сторону. Я испуганно сажусь, глядя на него.

— Что ты делаешь? – спрашиваю, облизывая пересохшие губы. Взгляд сам собой сползает на его торс, и я несколько раз подряд заставляю себя вернуться к глазам парня.

— Хочешь потрогать? – отвечает он вопросом, а глаза блестят так, что видно даже в тусклом свете лампы.

— Ты… Ты что, с ума сошел? Ты пьян?

Глупый вопрос, учитывая, что мы только что нормально разговаривали.

— Дай руку, – он протягивает мне свою ладонь, я испуганно моргаю, и он сам берет ее.

Тянет, заставляя коснуться пальцами его плеча, и ведет ниже: грудь, солнечное сплетение, живот… Я должна отдернуть руку, но меня словно парализовало от этих ощущений, от того, как я касаюсь его кожи, его тела. Стучит в висках, сердце заходится в груди, а рука откровенно дрожит.

— Нравится? – голос Славы стал хриплым, парень смотрит на меня, не отрываясь. Он садится ближе, и я испуганно выдыхаю:

— Слава…

— Я даже не трогаю тебя, – он наклоняется к моему уху, и я прикрываю глаза, чувствуя, как внизу живота тяжелеет. – Просто спросил, нравится ли тебе? – он говорит мне эти слова в шею, и по ней бегут мурашки.

— Это безумие, – шепчу я, не открывая глаз, тяжело дышу, цепляясь пальцами за покрывало. – То, что мы делаем сейчас.

— Но тебе нравится?

— Да, – выдыхаю я и испуганно распахиваю глаза. Смотрю на Славу, который сидит на расстоянии не больше десяти сантиметров. – Нет, – добавляю тут же, он только усмехается.

— Нравится, – снова шепчет мне на ухо, а в следующее мгновение его рука зарывается в мои волосы, я судорожно тяну носом воздух. Слава меняет положение, нависает надо мной, толкая плечом мое. Я оказываюсь на спине, а он сверху, снова не касаясь. Только наши тела очень близко друг к другу.

Я хочу сказать, чтобы он остановился, чтобы ушел. Напомнить, что я запрещала ему касаться меня, и не могу. Тело скручено ожиданием, оно напряжено и требует продолжения. Низ живота тянет, и от этого сладко и одновременно плохо, потому что недостаточно, потому что хочется больше. В голове дурман, словно разогнавшаяся кровь усилила действие алкоголя.

— Мы не должны, – шепчу я, – я не хочу… Я не могу так.