Сводные. Дерзкие игры (СИ)

-И как ты финансово поможешь мне? – перебив меня, зло смеется. – У родителей будешь брать деньги?

-Нет. Я сам буду работать, - посвящать Нику в подробности не желаю.

-Руслан… - Ника неожиданно срывается со своего места, подлетает ко мне и, обняв, устраивается на моих коленях. – Ну, зачем ты так? Ведь до этой поездки к твоему отцу у нас всё было хорошо. Это всё возможно вернуть. Просто нужно немножко постараться. У нас всё получится. У нас будет настоящая семья!

-Ника… - мягко отталкиваю девушку и встаю. – Не нужно… Не тешь себя бесполезными иллюзиями.

-Я докажу, что это твой ребенок, - злится еще больше, услышав отказ. – Слышишь? Докажу! И потом… Когда ты однажды захочешь всё изменить… Захочешь быть ближе к своему ребенку… Я не позволю этого!

-Твоё право! – говорю совершенно спокойно. Пока что меня никоим образом не цепляет то, о чем говорит Ника. Мой ребенок… Даже слышать об этом странно. И уж точно не задевает внутри ни одну струну. – Я пойду… Мне кажется, нам пока больше не о чем говорить. Если что-то понадобится, звони.

-Ненавижу тебя, Борзов, - летят мне в спину горькие слова.

Но от них почти не больно. Наверное, я привык к этому за последнее время. Юля вон тоже очень часто говорила мне нечто подобное.

Выйдя из подъезда, думаю о том, куда можно направиться, чтобы не возвращаться домой. В этот миг звонит мобильный. Отец…

-Слушаю.

-Я был о тебе лучшего мнения, - чужой голос отца словно контрольный выстрел в голову.

-Ты о чем? – как же меня уже задолбали эти упреки и вечные непонятки. Что всё это значит? Что еще случилось?

-Мы доверяли тебе!

Пытаюсь сложить два плюс два. Ни хрена не получается.

-Спасибо! И что не так?

-Всё не так! Да как ты посмел дотронуться до Юли?.. – рычит он.

А вот теперь всё резко становится на свои места. И прежде, чем я пытаюсь вставить хоть одно слово, в мой адрес выливается столько дерьма, что в итоге просто не вижу смысла говорить что-то о своих искренних чувствах. Никому не интересно, что творится у меня внутри. Все уже вынесли вердикт. Без суда и следствия.

Борзов – говно… Вот, что думают теперь почти все мои близкие.

-Я понял, - говорю, когда отец заканчивает свою тираду, и завершаю вызов.

Разрывает от беспомощности. Сжимаю до боли челюсти, чтобы не заорать на всю улицу благим матом.

-Серега… - звоню своему самому близкому товарищу. – Слушай, если не занят… Давай нажремся в хлам, а? Прямо сейчас.

Это откровенная слабость. Но не могу сейчас иначе… Если не сотру хоть ненадолго память, то точно съеду с катушек.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43.

Алкоголь не помогает. Усугубляет лишь. Когда язык уже откровенно заплетается, не выдерживаю и звоню той, по которой сохнет душа.

-Зачем ты рассказала родителям о нас? – спрашиваю, даже не здороваясь. Не до вежливости. Слова отца до сих пор стоят в голове. И, кажется, впервые в жизни так обидно.

-Я не рассказывала, - отвечает возмущенно в тон мне. – Это…

-Птичка на хвостике принесла? – перебиваю насмешливо.

-Мама сама обо всем догадалась, - Юля уже откровенно кричит в трубку. – Я бы сама в жизни не стала об этом рассказывать. И, если бы ты сейчас был трезвый, то, наверняка, понял это.

-Не твое дело: трезвый я или пьяный.

-Конечно, не мое. Это пусть уже твоя Ника за тебя переживает. Или от счастья напился?

-От счастья, конечно!

-Рада за вас! И как всё быстро, главное… А то люблю, люблю… Теперь вот зато всё встало на свои места.

-Встало… - повторяю, чувствуя, что запал проходит и остается лишь глухая тоска по Юльке.

К черту всё… Прижать бы её к себе сейчас, зарыться носом в её волосы, вдохнуть так глубоко, чтобы вновь захотелось жить.

-Что тебе сказал отец?

-Неважно.

-А всё же? Со мной он не разговаривал. Я даже понадеялась, что мама пока не рассказала ему ничего.

-А что с тобой разговаривать?.. Ты же маленькая хорошая девочка, которая еще так наивно смотрит на весь этот гребаный мир. Это я урод без морали и принципов, которому доверили тебя… Соблазнил, думая не головой, а членом.

Юля молчит. Начинаю заводиться из-за этого. Меня бросает из крайности в крайность.

-Ничего не скажешь? Согласна с подобной интерпретацией? – смеюсь, хотя совсем несмешно.

-А когда ты меня соблазнял, ты разве думал головой? – осторожно задает вопрос.

-А когда ты писала свой дневник, маленькая хорошая девочка, ты разве вообще думала? Если только одним местом, как и сказал мне отец.

-Дневник я писала для себя. И смею напомнить, я же не бегала за тобой! Не преследовала тебя! Не домогалась.

-То есть, получается, инициатор нашей связи лишь я? – злость мириадами искр рассыпается перед глазами. – А ты вся белая и пушистая? Пострадавшая? Может, еще скажешь, что я силой тебя взял?

-Не звони мне больше, Борзов! Никогда! – Юля обрывает звонок.

Мой мобильный летит в стену бара, где мы с другом заседаем с самого полудня. Серега именно в этот момент выходит из здания и смотрит на меня, как на идиота.

-А телефон причем? – поднимает с асфальта две половинки гаджета. – Хорошая ведь игрушка. Была…