Сводные. Игра на желание

Сам копается в покупках. Достает из одного из пакетов черные узкие джинсы. Из другого на кровать летит белый, даже на вид мягкий свитер крупной вязки с коротким рукавом и высоким горлом. Сверху на него падает стильный черный кардиган с большим капюшоном. Кит достает из коробки высокие ботинки с грубой подошвой, ставит их на пол.

– Шлем свой дам. Второго нет. Собирайся… Черт, забыл, – ошарашенно смотрю, как он продолжает копаться в пакетах. Достает коробку, а в ней черный комплект кружевного нижнего белья. – Вот теперь все. У тебя есть минут сорок. Волосы советую собрать, иначе отстричь их будет проще, чем расчесать.

– Я могла бы сама выбрать одежду на вечер, – отмираю, вновь напоминая ему, что у меня может быть и свое мнение.

– Не могла бы. Ты же не ездила на байке со скоростью триста километров в час, – равнодушно отвечает он. – Одевайся. Хочу свалить из дома до появления предков.

Глава 12

Кит

Рев движка глушит мысли. Психологи мне не помогут, папа! Мне помогает лишь это. Адреналин, скорость, выжигающая мысли из черепной коробки. И тепло девочки, сидящей у меня за спиной. Я не знаю, что в ней особенного. Почему именно она вдруг стала таблеткой для моей больной психики, но я тащу Ладу за собой на трек, потому что мне так легче.

Она крепко прижимается ко мне, я выжимаю из техники максимум, забив на остальных участников движения, на камеры, штрафы, два поста ДПС. Скорость перекрывает все. Иногда пусто – это тоже хорошо.

– Кит, пожалуйста, тише, – доносится до меня.

Сводной страшно, а мне нравится, что она так близко. Если сбавлю обороты, начнет отстраняться. Я не могу лишиться ее тепла. Это единственное хорошее, что сейчас у меня есть.

Мой мотоцикл пулей прошивает ряды четырёхколёсных коробок, красиво ложится в поворот. Лада визжит и впивается ногтями мне в кожу. Вспышка боли, и царапины начинают саднить.

– Трусиха, – усмехаюсь, зная, что она не слышит.

Торможу у въезда на территорию клуба, чуть качнувшись вперед по инерции. Отцепляю от себя одеревеневшие пальчики Лады. Обняв одной рукой, стаскиваю ее с байка, снимаю шлем.

Ее всю трясет. Колени подгибаются, и она падает на меня.

– Псих. Ты псих, Кит! – кричит, отталкиваясь от моей груди. – Мы чуть не упали!

– Мы не упали, – это главное.

Больше ничего не хочу объяснять. Ни то, что все было под контролем, ни то, что последний манёвр был выполнен специально. В ее голубых глазах полыхает адреналиновое пламя. Знакомое такое, родное.

Задираю футболку вверх, оголяя перед ней торс. Три красные, набухшие полоски от ее ногтей красуются чуть ниже солнечного сплетения.

– Посмотри, что ты сделала, – веду пальцем по ранкам, собирая мелкие бисеринки крови. Подношу к губам, слизываю под ее удивленным взглядом. – Больно, между прочим, – делаю еще один шаг к ней, целую, зная, что она сейчас почувствует вкус моей крови. Он металлом расползся по всему языку, и я ласкаю им ее ротик.

Отстраняюсь, сминаю ее губы пальцами.

– Вкусно? – интересуюсь, склонив голову на бок.

– Дурак! – фыркает она.

Рассмеявшись, беру байк за руль и качу его на территорию клуба. Лада идет за мной, всем своим видом изображая возмущение.

Здороваюсь с парнями, с владельцем. У нас сегодня отработка командного заезда. Гордей в наблюдателях. Ладу оставляю с ним.

Игрок я ни хрена не командный. Мне пока сложно, ведь иногда приходится уступать своим, а я так не умею. Пару раз едва не роняю парня, обгоняя его на опасных поворотах. Он злится. Как только мы останавливаемся, кидается на меня. Толкает в грудь и орет.

– Эй! Эй! – нас растаскивают Гордей и один из гонщиков. – Оба не правы! – рявкает Калужский.

– Почему?! – бесится явно лидер этой команды. Я их еще толком не знаю, но в нем ощущается интересный соперник.

– Потому что ты видел его! Надо было пропустить! – на повышенных тонах пытается донести Гордей.

– Он должен был уступить. Нахрена своих топить?! Выигрывает команда!