Сводные. Личный дьявол

Отвернулся, и направился к выходу, не сомневаясь, что иду следом. И был прав – я поплелась за парнем, таращась на его спину, где, на майке красовался псевдо-разрез, перехваченный черными крестиками шнуровки. "Модный какой!"– подумалось мне. Продолжила любоваться его спиной, и золотисто-загорелыми, мощными предплечьями. "Красивый какой!"– продолжала в том же духе. Внимание такого парня – это круто! Надеюсь, все заметили, что он пришел именно ко мне, и увел на разговор.

Гости, уже изрядно выпившие, и мало что соображающие, уставились на Ласкера, а некоторые, даже пьяно завопили – "Тимоха!". Тим не остановился, и не оглянулся, лишь приветственно вскинул руку.

Только встав с дивана, поняла, что порядком, как говорит Лика "напиталась" – ноги плохо слушались, и меня покачивало, как моряка в шторм.

"Блин!– подумалось мне – Мама дома! Надо срочно трезветь!"

Между тем, Тим зашел в ванную, а Тёма остался у ее двери, ковыряясь в телефоне. Я поколебалась – странное место для разговора. Хотя…Где еще общаться, если в Ликиной квартире гостей – пять человек на квадратный метр? В ванной тоже была парочка, но Ласкер их выгнал – вежливо так, с улыбочкой, но, уединившиеся даже не посмели возразить.

И я шагнула следом за Тимом, гадая – что он мне скажет? Шагнула, поскользнулась на скользком мокром полу, и, едва не грохнулась.

– Осторожно! – произнес Тим, подхватил меня, и удержал. Мы стояли близко – близко… Я чувствовала горьковатый аромат его парфюма, наши взгляды встретились – зеленые глаза с темными густыми ресницами обжигали, обещали и манили… Боже… Обещали? Что за пьяный бред… Отвожу глаза, и рассматриваю цепочку, спускающуюся на грудь парня, с кулоном – клыком.

Тим приподнял меня, посадил на стиралку, и, не убирая рук, уставился в лицо, усмехаясь странной, кривой улыбкой – одним уголком рта.

А на щеке, возле того уголка, появилась милая ямочка…

– Магдалена! – произнес он, будто пробуя мое имя на вкус.

– Чего? – спросила я, расползаясь губами в глупой улыбке. И почувствовала, как его руки скользнули вниз по моим бедрам, вызвав в теле приятную дрожь .

– Ты чего? – повторила я, продолжая улыбаться.

И, в тот же миг, Ласкер схватил за подол платья, дернул вверх, и, почти без помех снял его через голову. Я взвизгнула, и попыталась закрыть грудь, но этот урод схватил мои руки, поднял их вверх, и прислонил к стене. Делал он это одной рукой, и железный захват лапищи причинял боль. В голове, вместе с нарастающей паникой и ужасом, замелькали рассказы о изнасилованиях – на таких вот, вечеринках. Я не знала – орать, что бы сбежались гости и увидели меня голую, или молчать? Попыталась слезть, но Ласкер зажал мои ноги своими, и окинул меня нахальным внимательным взглядом. К стыду и ужасу, от этого взгляда по телу прокатилась сладкая волна, кожа покрылась мурашками, а соски затвердели. Вторую руку Тим положил мне на грудь, крикнул "Тёма!" Дробышев открыл дверь, выставил телефон, сфоткал, и скрылся опять.

Захват ослаб, я оттолкнула изврата, соскочила с машинки, опять поскользнулась, и, что бы не упасть, мне пришлось схватить Ласкера за майку. Он мне не помог, не поддержал, но и не отстранился. Когда я отшатнулась, Тим кинул мне в руки платье.

– Больной! – крикнула я, сгорая со стыда, торопливо натянула платье, и бросилась к двери. Ласкер поймал меня за руку, притянул к себе, и прижал.

– Отвали! – ору, пытаясь вырваться, и опять тщетно – захват железный.

Тим уже не улыбался.

– Слушай, Магдалена! – говорил он, кривя губы – Слушай внимательно! Твоя мать запудрила мозги моему отцу, но я не он! Вижу, что наши деньги приманили!

Он прервался, потому что раздался звук ММС, достал телефон, и посмотрел на экран.

– Родители не должны пожениться! И ты этому помешаешь! – продолжил Тим, держа меня одной рукой. Теперь я, наверное, смогла бы вырваться, но сил, от страха, не было совсем – ноги подгибались, и я висела на руке Ласкера, как тряпичная кукла, прижавшись к нему телом. И вдруг почувствовала – этот маньячина возбудился. Будто проснувшись, оттолкнула его, и опять бросилась к двери. Но – ее держал, с той стороны, Дробышев.

– Пусти! – крикнула я, изо всех сил толкая дверь. Бесполезно!

– Да выпустите! – завопила истерично.

– Сек! – произнес Ласкер – Договорю – и уйдешь!

Не желая слушать, все толкала, и толкала дверь. Ласкер протянул руку через мое плечо, и сунул под нос телефон. На экране красовалась я – совершенно голая, и с мужской рукой, сжимающей мою грудь.

Я замерла, а Ласкер приблизил морду к моим волосам, и произнес, обжигая дыханием ухо:

– Ты отговоришь свою мать ! Твое дело – как ! Проси, требуй, говори что уйдешь из дома, или повесишься! Если свадьба не отмениться – эта фотка разлетится по просторам интернета ! А если расскажешь кому-нибудь – тоже !

Он отпихнул меня от двери, стукнул по ней кулаком, и Дробышев его выпустил. Ласкер вышел, а следом выскочила я, не соображая – опасность уже не в ванной. Я последовала за ней!

Выйдя, урод резко остановился, и я опять столкнулась с ним, ткнувшись лбом в черные крестики шнуровки. Тим повернулся ко мне, и громко произнес: