Сводные. Любовь вопреки

Ну подожди, чертов братец, я тебе это припомню!

— Я вижу, что у вас, Ник, великолепное владение языком, — тут же кокетливо затараторила на английском Алена. — Я в восторге от того, как вы говорите! А вот ваша сестра… Знаете, я первый раз вижу, чтобы с таким трудом усваивали простейшие правила и чтобы было такое ужасное произношение. Кажется, она и правда не особо умна, но я постараюсь…  

Ник при этих словах нахмурился и хотел что-то сказать, но не успел. Потому что у меня кончилось терпение. 

И я просто встала и вывалила на эту Алену весь свой запас нецензурной английской лексики, который я почерпнула из наших с мамой многочисленных поездок. И заодно сообщила ей, что если и есть тут кто-то не особо умный, то это она. На английском, разумеется, сообщила. Чтоб уж точно дошло. 

У Алены от неожиданности приоткрылся ее пухлогубый ротик, а лицо стало некрасивого малинового оттенка. Она перевела растерянный взгляд на Ника, ожидая, видимо, от него поддержки, но тот вместо этого неприлично заржал, а потом вдруг резко посерьезнел. 

— Вы уволены. 

— Э… в смысле? — напряглась она и попыталась улыбнуться. — Но я…

— Вы позволили себе оценочные высказывания об умственных способностях вашего клиента, — скучным голосом сказал Ник. 

— Но вы же сами говорили, что ваша сестра…

— Мало ли что я говорил. Считайте, что это была провокация, на которую вы поддались. К тому же, вы не смогли адекватно оценить уровень знаний своей ученицы. Не вижу никакого смысла продолжать сотрудничество с вами. Вы не стоите того, чтобы платить вам деньги. До свиданья. 

— Но меня нанимали не вы! — вскрикнула Алена. — Вы не можете меня уволить!

— Могу, — Ник улыбнулся холодной акульей улыбкой. — Поверьте: могу. 

Когда за англичанкой захлопнулась дверь, Ник подошел ко мне и гневно сверкнул серыми глазами.

— Ты говоришь на английском, — сказал он так, будто обвинял меня в этом.

— Ну, конечно, говорю, — огрызнулась я. — Просто терминов этих ваших экономических не знаю. 

— Так и сказала бы об этом сразу.

— Когда? Когда ты меня дурой выставил на ужине с твоим отцом? Конечно, он решил, что мне нужны дополнительные занятия. Я и сама, между прочим, считаю, что нужны. У меня же английский не из учебников, а из жизни. Что успела, то и схватила. 

— Неплохо схватила, — усмехнулся Ник. — Я оценил твой лексический запас. 

Я покраснела. Было стыдно, но совсем немного. 

— А чё она? — пробурчала я себе под нос. — Назвала меня дурой. А я ведь не дура. 

— Ты не дура, — согласился Ник и задумчиво посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз. — Я найду тебе нормального преподавателя. Хочешь?

— Хочу, — не стала ломаться я. 

— И составлю список лексики, которую ты должна знать перед началом обучения. Выучишь все слова — так, чтобы от зубов отскакивало. Я потом проверю. 

— А если не выучу? — проснулся во мне дух противоречия. 

Ник ухмыльнулся:

— Подложу тебе лягушку в кровать. 

— Нет! — завопила я. 

Никого я так не боялась, как этих мерзких скользких тварей. Не знаю почему, но даже насекомые не вызывали у меня такого приступа отвращения, как лягушки. И откуда только Ник узнал об этом? 

Постойте, только один человек мог ему это сказать!

— Ты говорил с моей мамой! 

— Не докажешь.

— Это нечестный прием! — я обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. И вдруг испытала безотчётное желание не убирать руку, а наоборот: задержаться, провести ладонью по этим мышцам, проверить, насколько они крепкие, горячие…ох черт, да что же мне в голову лезет?!

— На войне все средства хороши, — хмыкнул Ник. И вдруг обидно щелкнул меня по носу, словно маленькую. 

Я от неожиданности даже не нашлась, что сказать.

А он пошел к дверям, но у самого входа вдруг обернулся:

— Лови!

Я машинально протянула руку и поймала сверкнувший в воздухе кусочек чего-то металлического. Разглядела: флешка. 

— Там все фотографии с твоего старого телефона, — пояснил Ник. И прежде чем я успела сказать «спасибо», вышел в коридор. 

Ник

Я спокойно сидел на скамейке, ожидая своей очереди, а вокруг шумели и суетились пловцы, тренеры, родители… Блин, вот всегда так, когда участвуют юниоры. Но чисто взрослых соревнований у нас в городе практически не было, так что приходилось терпеть эту суету как неизбежное зло. 

Сегодня меня ждал заплыв на 400 метров вольным стилем. Никаких чудес на дорожке я не планировал показывать, тем более что спортом занимался не ради достижений, а чисто по фану. Мне надо было всего лишь проплыть дистанцию за нужное время, чтобы подтвердить взятую когда-то давно планку — КМС по плаванию. 

Я зевнул и глянул на табло: а, ну уже скоро. Надел шапочку, поправил очки и пошел к дверям, из которых спортсменов выпускали уже непосредственно к бассейну. Дождался объявления своего имени, спокойно прошел к стартовой тумбочке… и вдруг услышал, как кто-то пронзительно завопил:

— Никитка! Давай!

Я вздрогнул. Эта мерзкая форма имени, этот звонкий голос… Твою мать, да не может быть. У меня слуховые галлюцинации, наверное.