Сводные поневоле

— Полагаю, ты просто озвучила то, что думаешь, — с трудом ответил я.

— Нет, Никас! Нет! Я просто… Я запуталась, понимаешь?

— Ты сказала, что хочешь уехать. Ты бежишь, Ева. Не дала ни малейшего шанса разобраться, попробовать. Ты все уже решила. И я… Я принимаю это.

Озвучить это было невероятно сложно. Внутри все горело от того, что я произносил. Все восставало против! Я хотел совсем иного. Но имел ли я на это право?

Нет.

— Ник, я… — Ева было шагнула ко мне, но я тут же выставил ладони перед собой, боясь, что стоит ей только ко мне прикоснуться, и я слечу с катушек. Совсем как в тот раз.

И вряд ли смогу притормозить. Только напугаю еще сильнее.

— Не стоит. Сейчас надо подумать о другом.

С огромным трудом отвернулся и сделал шаг в сторону двери. Только бы сохранить между нами дистанцию, только бы не наломать дров. Опять.

— Что в том конверте? — донеслось мне в спину.

Я напрочь забыл про то, что отдал Алексей Викторович. Достал конверт и вскрыл. Внутри оказался листок бумаги.

Еще одно письмо.

Поднял взгляд на Еву — та выжидающе смотрела на меня.

— Что там? — робко спросила она.

Опустил взгляд и бегло просмотрел написанное. Это однозначно был почерк отца. Вот только содержание… Твою ж налево-то! Эти тайны когда-нибудь закончатся?

— Что такое? — встревоженно спросила Ева, как только я снова посмотрел на нее. — Что-то плохое, да? Он еще в чем-то признался?

— Можно и так сказать, — выдохнул я.

— Ну, не молчи же! Что там еще? Какие-то условия для получения наследства, или что?

— Нет, там речь не об этом. Но, кажется, шансы, что Виктор и правда наш брат, только что значительно выросли…

Я снова опустил взгляд и перечитал написанное:

“Сын. Никас.

Если ты это читаешь, то, видимо, я не справился и не успел рассказать тебе все сам. Мне жаль. Это была моя страховка. Я надеялся успеть. Но, очевидно, не смог.

Возможно, прочитав дальше, ты разозлишься, но хочу сразу сказать, что я действовал в интересах вас обоих — и твоих, и Евы. Я люблю вас. Вы оба для меня — родные. И я не собирался рассказывать правду, пока не увидел, как ты на нее смотришь. Не сомневаюсь, что это останется в тебе. Потому что именно этот взгляд был у меня, когда я смотрел на Лауру.

Первое, что ты должен знать — для ваших чувств нет преграды. Я не являюсь биологическим отцом Евы, хоть и люблю ее, как родную. Тот, кто дал ей жизнь, не был достойным человеком, поэтому я бы не рекомендовал его искать. Надеюсь, что вы сможете найти дорогу друг к другу. Как бы ни сложились ваши отношения в дальнейшем, Никас, я прошу — позаботься о ней. Будь рядом.

И второе — это просьба. Вскоре после рождения Евы ее мама снова забеременела. Мы не планировали — это вышло спонтанно. И потому беременность протекала слишком тяжело. Настолько, что пришлось искать специализированную клинику за границей. Ты вряд ли помнишь это.

Мы ждали мальчика. Но, к сожалению, ребенок родился мертвым. Лаура винила во всем себя — что недоглядела, не уследила за собой. Это был очень тяжелый удар для нас обоих. Особенно когда выяснилось, что больше детей у нее быть не может. Однако незадолго до смерти она стала сомневаться в том, что наш сын и правда умер. Я не воспринял ее слова всерьез. Слишком больно было вспоминать об этом.

Но когда нашел ее прощальное письмо, что-то заставило меня все перепроверить. И я наткнулся на некоторые нестыковки. Прошло слишком много лет, так что пройти по свежему следу у меня не вышло. Но прошу, сын, закончи то, что я не успел. Проверь то, что случилось тогда. Если ты все же решишься выполнить мою просьбу, то наш адвокат отдаст тебе второй конверт. И если все же наш мальчик окажется жив, не бросай его.

Прости за то, что порой был слишком строг к тебе, что, возможно, давал меньше, чем должен был. Я люблю тебя, сын. Тебя и Еву”.

Затем молча отдал Еве письмо, а сам отошел к окну.

Брат. У меня и правда мог быть брат. Этот самый Виктор вполне мог оказаться тем самым мальчиком.

Либо же кто-то узнал о том, что искал отец, и решил на этом сыграть.

— Ты думаешь, это правда он? — тихо спросила Ева. Я так увлекся своими мыслями, что не услышал, как она подошла.

— Я не знаю. Но шансы, как видишь, велики.

— Все это так странно, — задумчиво произнесла она. — За последние недели я столько всего узнала про наших родителей, про нас. Такое чувство, что я совсем их не знала…

Она выглядела так потерянно, что я даже не задумался — просто притянул к себе и обнял, чтобы выразить поддержку.

— Я понимаю тебя.

Все ждал, что Ева оттолкнет меня, отстранится и отойдет. Но нет. Так и стояла, прижавшись ко мне. И я ловил кайф от каждого мгновения, от того, что мог вдыхать ее запах, чувствовать тепло ее тела.

Потому что скоро все это будет мне недоступно.

Когда она улетит обратно…

— Что ты будешь делать? — спросила она чуть позже.

— Ты насчет просьбы отца?

— Да.

— Буду проверять. Для начала съезжу к дяде Лео. Он наверняка посоветует хорошего человека для такого дела. А ты езжай, отдыхай. Погуляй с подругами. Только прошу — не встречайся больше с этим Виктором, пока я не разберусь во всем.