Сводные телохранители (СИ)

Выживут ли все они в этой войне…

Поэтому и не хотел, чтобы Ева слишком сильно к ним привязывалась.

Он обещал отцу, что позаботиться о ней, значит он это сделает.

Не стал он и разговаривать с младшими братьями, потому что знал, что они не примут его решения. И не отдадут Еву никому. Валдис уже понял это, потому и отправил обоих подальше.

Он бросил взгляд на свой телефон, который так и не переставал звонить вот уже несколько дней.

Валдис решил, что возьмет трубку лишь когда вернется в город.

Потому что уже сам себе не доверял.

Потому что боялся, что братья могут его переубедить и заставить вернуться за Евой.

Он гнал два дня почти без продыху. И понял, что если срочно не поспит, хотя бы пару часиков, то может попасть в аварию.

Валдис въехал в небольшой лес, как можно глубже, чтобы с трассы не быть заметным. И остановившись, откинулся на сиденье.

Он слишком сильно устал, чтобы заметить, что за ним был хвост от самой деревни Волковых, и поэтому не услышал, когда машина остановилась у того же поворота, что и он, только заворачивать не стала.

Человек вышедший из машины, и несший с собой сумку, ушел вглубь леса, а вернулся спустя пятнадцать минут.

Он сел обратно в машину и отъехав подальше от места, остановился и надавил на кнопку.

Взрыв раздался ровно там, где он оставил бомбу – под машиной Валдиса.

Проверять он не стал, ибо побоялся примелькаться на месте.

Завел машину и отправился дальше.

Деревня Волковых была слишком хорошо защищена, и соваться туда без надежного подкрепления было чистым самоубийством.

– Ничего-ничего, я подожду, и обязательно её оттуда выманю, – тихо прошептал неизвестный.

***

Я очнулась к вечеру и долго лежала в постели смотря в потолок.

На то, чтобы встать не было сил.

Не хотелось ни есть, ни пить, ни даже думать. Хотелось просто лежать и пялиться в потолок.

Кажется, я опять уснула.

Меня кто-то будил, что-то даже заставил выпить, и съесть, и я вроде бы даже добрела до туалета, а потом опять вернулась в постель и забылась во сне.

Там мне было хорошо и уютно.

Никто меня больше не оставлял одну, я никого не теряла, никто меня не бросал и не предавал.

Там было пусто.

Ничего меня не тревожило.

Иногда мне снилась мама и те дни, когда она была живой.

Не уверена, но, возможно, я принимала желаемое за действительное и вспоминая прошлое, видела о нем сны.

Только в том прошлом я не ругалась с мамой, я, наоборот, ходила за ней по пятам. И хотела как можно больше времени проводить вместе.

Мама удивлялась, смеялась надо мной, но в конце концов соглашалась.

И не было в моей жизни никого другого.

Только я и она.

Еще иногда появлялись дядя Альберт с дядей Игорем.

Их я тоже хотела иногда видеть.

Но иногда где-то на периферии моего сознания появлялась Юля со своим пауком.

Только я каждый раз закрывала дверь перед её носом, не желая её видеть.

Понимаю, она ни в чем не виновата и даже больше, хотела мне помочь, но я не хотела её видеть.

Мне было так хорошо в своих снах, что я все четче и четче их видела. И даже начала чувствовать запахи и ощущать под пальцами предметы.

И, казалось, будто я могу схватиться за ту, выдуманную мною реальность и навсегда туда уйти. Чтобы забыть о том, что было в этой.

Но каждый раз, когда я думала, что у меня получилось сбежать, появлялась Юля и смотрела на меня с грустью. Она уже не пыталась со мной поговорить, просто смотрела и не давала уйти навсегда.

И тогда я пряталась от неё в других своих воспоминаниях.

Каждый раз я уходила всё дальше в прошлое.

И однажды, когда мы с дядей Игорем шли из магазина игрушек, я увидела женщину с мальчиком подростком.

Она подбежала к дяде Игорю и что-то ему говорила, кажется, даже начала вставать на колени. Мне показалось, будто она сумасшедшая. Она и плакала, и смеялась одновременно.

Мальчик же пытался поднять её, тянул за руку и называл мамой. Я видела, как ему не по себе, он уговаривал её уйти, но она его не слышала, она цеплялась за дядю Игоря и не давала ему и шагу сделать.

Тогда он просто оттолкнул её ногой с силой, и быстро пошел к своей машине.

Она начала кричать плохие слова нам вслед, лежа на асфальте, а мальчик пытался её поднять и увести.

Дядя Игорь посадил меня в машину, пристегнул ремнями безопасности к детскому креслу, сел сам, завел двигатель, но вдруг эта женщина оказалась рядом с моим окном, и наставила настоящий боевое пистолет на меня.

– Я убью её! – орала она, по её щекам потекли слезы, а дядя Игорь застыл в растерянности, явно не зная, что дальше делать.

Но в этот момент, по руке женщины попал камень, и она выронила свой пистолет.

Я перевела взгляд и увидела того мальчика, который бросился ей в ноги и схватил пистолет. А затем громко закричал:

– Папа, быстро увози её отсюда!

Дядя Игорь ударил по газам, и мы наконец-то выехали с парковки, а затем и вовсе на трассу.

Всю дорогу он угрюмо молчал.

Я тоже молчала, испугавшись всей этой ситуации. О которой почему-то забыла.

Возможно, была слишком маленькой и толком не поняла, что случилось.

А когда мы приехали домой я опять увидела Юлю. Она сидела на крыльце и вновь молча смотрела на меня.

Я встала рядом и спросила её:

– Как мне дальше жить?