Сводные враги

– Тех, что остаются после секса, – вздергиваю бровь, – экспертиза ДНК точно установила, кто это был. И мы оба знаем этого человека.

– Прекрати! – восклицает она, поднимаясь на ноги, – Он изменился! И он уж точно не станет трогать Орлову. Раньше ее защищал дядя Дима, теперь – Громовы. И ты. Слишком яростно для обычного «сводного брата»!

– Тебе кажется, – парирую я.

– Я видела, как ты смотрел на эту девчонку! – шипит она с ненавистью, – Пялился на ее голую коленку, как голодный волчара, будто баб десять лет не видел. Твою мать, да ты даже стакан кулаком раздавил, когда Кирилл до нее просто дотронулся!

– Не понимаю, о чем ты. Я уже сказал, почему так себя повел.

– Я не слепая! И я предупреждаю…

– Угрожаешь мне? – вскидываю брови с насмешливой улыбкой.

– Нет. Нет, Алекс. Не тебе.

Наши взгляды скрещиваются и внутри с новой силой разгорается пожар. Я едва себя держу в руках, чтобы не вцепиться в глотку этой стерве. Понимаю, к чему она клонит. Скоро Милана будет жить здесь, в окружении змей, и вполне в ее характере сделать ее жизнь сущим адом. Но Снежана словно не ощущает, что прямо сейчас ходит по тонкому лезвию. Вместо этого она упивается собственным всесилием и продолжает с легкой полуулыбкой:

– Например, кое-кто может споткнуться случайно. Каблучки у нее такие высокие, а лестница длинная и крутая…

– Не смей! – Рычу я. Срываюсь с места и впечатываю Снежану в стену, мертвой хваткой вцепляясь в горло, – Не смей, ты, су…

– Давай. – Перебивает она хрипло с полубезумной улыбкой на губах, – Давай, сожми мою шею. Сломай ее, придуши меня так, чтобы остались следы. Чтобы я побежала вся в слезах к любимому папочке. Лучше будет, если я упрошу его, чтобы он не причинил тебе вреда, а причинил ей? А ты смотрел? Или лучше пойду к брату и попрошу, чтобы он поласковее обращался с будущей женой? Решать тебе.

Прожигаю взглядом эту змею, а в венах клокочет кровь от ненависти и злобы. Больше всего на свете хочу сейчас удавить эту тварь с личиком самого невинного ангела, но…

Но.

Приходится взять себя в руки. Не потому что сомнут меня – плевать. Зубы сломают огрызаться. Потому что доберутся до Миланы. Так или иначе. Просто уничтожат эту невинную девочку, которая вообще ни в чем не виновата. Которая заслуживает чего угодно хорошего, но не такой жизни.

– Я очень люблю тебя, Алекс, – тихо говорит в спину Снежана, когда я усилием воли заставляю себя разжать пальцы и направляюсь к выходу, – И я на все готова, чтобы быть с тобой.

Не возвращаюсь в столовую, вместо этого иду на улицу. Нужно немного успокоить внутреннего зверя, посадить его на цепь, хоть как-то прийти в себя. Слышу скрип входной двери и по знакомому одеколону понимаю, что следом за мной выходит отец.

– Езжай за девчонкой. Нечего ей таскаться неизвестно где.

Хоть в этом я с ним согласен. Найти, привезти, запереть дома и не пускать никуда. Пусть даже самому не трогать, просто… смотреть. Чувствовать тонкий приятный запах ее свежих духов, видеть, как она улыбается украдкой, когда читает что-то из девичьей ереси.

– Позвони нотариусу, – безжалостно выдирает из мыслей голос отца.

– Зачем?

– У меня есть одна идея.

– Что за идея? – спрашиваю хмуро, уже зная, что этот блеск в глазах не сулит ничего хорошего.

– Милана ведь стала совершеннолетней. Но наследство ей досталось от отца, а от матери ничего. Так она думает – и это нам на руку.

– К чему ты ведешь? – спрашиваю, уже не ожидая ничего хорошего. Догадываюсь, что последует дальше.

– Есть у меня один почерковед – какой угодно почерк подделает. Расписку Галина один раз мне писала, ему этого хватит, чтобы целое письмо от ее имени накатать. Сделаем вид, что ее мать вместе с небольшими накоплениями оставила ей письмо. Ну бла-бла-бла, всякую ванильную чушь про «я очень тебя люблю, доченька» и напишем, чтобы слушалась друга семьи – меня, и подчинялась клану. Думаю, так она точно перестанет брыкаться и смирится.

Внутри меня смерзается океан. Покрывается глыбами льда до самого дна после этих слов. Даже не сразу отвечаю, смотрю на отца и не понимаю, когда он успел стать настолько циничным. Я и сам особо сострадательным человеком не был, но даже для меня такой вариант кажется чем-то за гранью.

– Это низко. Девчонка ведь будет думать, что это действительно письмо ее матери.

– Ничего. Зато станет покладистей. Мне будто других проблем не хватает, кроме того, чтобы нянькаться с этой девкой. Наше дело – получить долю от наследства и остаться у руля клана хотя бы на вторых ролях. До будущих выборов. А там ты заменишь меня – и тогда я точно буду спокоен.

– Мне это не по душе.

– Плевать. Ты сам знал, на что шел. Или пожалел ее?

– Знал. Но еще знаю, что Орлов действительно был нам обоим другом. И доверял нам – тебе и мне – как никому другому. А сейчас выходит, что мы действительно просто повыгоднее продаем его дочь.

– Что-то поздновато у тебя совесть проснулась, – усмехается отец.

– Хуже всего, что она окончательно заснула у тебя, – бросаю я, спускаясь с крыльца и направляясь к машине.