Сводный ад

Адам посмотрел на меня с отчаянием и надеждой, но я… пока не знаю, как реагировать на его “правду”. Вдруг он опять врёт? Ещё одного такого жестокого издевательства, как было с видео, я точно не переживу.

– Иди.

– Что?

– Время вышло, – спиной к нему поворачиваюсь.

Одинокая слеза скатывается по щеке…

Жжёт.

Но не там, где слёзы, а глубже…

Там, где сердце.

– Ника…

– Я сказала иди.

Слышу шелест одежды, затем шаги, которые отдаляются.

Вспоминаю кровавые полосы на его руках…

Неожиданно, во мне происходит спонтанный всплеск, и я выкрикиваю:

– Стой! Руки… Руки свои покажи!

Догнала Адама в прихожей. Остановила лёгким касанием к запястью, заставляя обернуться.

Опускаю котёнка на пол, а сама осторожно руки его разворачиваю ладонями вниз. Кусаю губы, когда вижу, что раны вблизи выглядят ещё хуже.

– Это из-за моего кота… так что здесь я тебе помогу.

Ставлю перед Адамом на столик небольшую коробочку-аптечку.

Делаю всё молча, но внутри испытываю переживания.

Получил раны он, а больно сейчас почему-то мне.

Адам тоже молчит, наблюдая за каждым моим движением. Я не вижу его глаза, мне кажется они у него светятся, а на умопомрачительно-гадких губах будто сияет довольная улыбка.

Осторожно вожу ватной палочкой по ранкам, тщательно обрабатывая каждую перекисью, а он и не дёрнется. Терпит. Но я точно знаю, что это ужасно больно.

– Ты себе не кота завела, а тигра, – вдруг хмыкает он.

Я вздыхаю.

– Пожалуйста, Ника, больше никогда так не делай, ладно? Ты не птица, чтобы по балконам сигать.

Стараюсь больше не прикасаться к его рукам… Но к ним тянет. Такие крепкие и сильные. У него действительно мощная форма рук. Ну да, он же спортсмен.

Помимо царапин, ещё какие-то ранки обнаруживаю. Не могу понять от чего? Как от гвоздей, что ли? Но я точно знаю, что Адам у нас лежебок, палец о палец не ударит. Сомневаюсь, что он умеет обращаться с молотком. Деньги отца прогуливать направо и налево – вот это больше по его части. Тогда что за ссадины? Неужели… следы от шприцов?

А на костяшках свежие корочки…

Опять недавно в драке участвовал.

Почувствовав новый прилив паники, я решила, что пора заканчивать.

– Готово, теперь уходи.

Поднимаюсь со стула, уношу аптечку на место. Боковым зрением вижу, как Адам почти касается дверной ручки.

Сейчас уйдёт.

Теперь, наверно, точно больше его никогда не увижу?

Срываюсь, опять спонтанно, опять теряя сдержанность!

Кричу ему вдогонку…

– Подожди! Адам, спа… спасибо за то, что спас меня и моего Персика!

На одном выдохе, лепечу, пальцами хватаясь за дверной косяк, потому что пол уходит из-под ног.

Адам оборачивается на оклик. Начинает двигаться как гепард! Толкает меня к стене, хватая за талию, и… целует в губы.

Глава 27

Он целует меня невероятно нежно и отчаянно… Он весь свой внутренний мир вкладывает в этот поцелуй, будто и через него посылает мне извинения. Пытаюсь бороться, отстраниться, но в первые секунды поцелуя просто не могу прийти в себя.

Жар… Знойный, острый и невыносимый, затопил меня с головой, украв мой кислород, поработив мою душу и сердце.

Наконец, отталкиваю от себя Адама, тяжело дыша и трогая пальцами пульсирующие, влажные губы.

Адам шумно выдыхает, проведя ладонями по волосам. Его бомбит.

– Прости. Прости. Прости. Я рехнулся! Сорвался! Дебил, бл*ть!!!! Можешь ударить меня за поцелуй! Но я не смог остановиться… Ломает меня, Ника! Катком ты по мне ездишь, сутками напролёт, и я не могу ничего с собой сделать!

Я по-прежнему часто дышу, прижимаясь спиной к стене, как загнанная в ловушку овечка.

– А лучше глаза мне выцарапай, уши вырви, ноги оторви, чтобы я больше не смотрел на тебя, не слушал твой голос и не рвался к тебе, Вероника! Никогда…

В дверь раздаётся звонок, который приводит меня в чувства, отвлекая от осознания, того, что я нарушила своё главное правило.

Мы с Адамом целовались…

Как я могла это допустить?!

Срываюсь с места и бегу в прихожую.

Похоже, этот внезапный звонок меня спас…

Распахиваю дверь, вижу перед собой Михаила с лёгкой улыбкой.

Боже, я забыла…

Кино!

Через час у нас вечерний сеанс.

Михаил выглядит иначе. В джинсах, в рубашке, от него выражено пахнет одеколоном.

– Эммм… – неловко тянет он, рассматривая мой внешний вид. – Кино отменяется?

– Нет, нет, что ты! У меня кое-какой форс мажор произошёл. Кот чуть из окна не выпал… Достать пыталась. Я быстро! Мне только одеться.

Миша скромно мнется у двери.

– Ой, прости, проходи. Подождешь?

– Да.

Взглядом тут же натыкается на чужие мужские кроссовки, разбросанные по коридору.

– Ты не одна, что ли?

В проёме коридора появляется тень, объёмом до самого потолка.

– Да, Миш, у меня гость, но он уже уходит. Подожди, я сейчас.

Пулей лечу в кухню, врезаясь лбом в крепкое плечо.

– И что это такое? – руки Адама властно сжимаются на моих плечах, а в голосе появляются рычащие нотки.

– Это Миша, мой друг. Мы идём с ним в кино.

Сжимает челюсти, почти как пёс перед боксёрским поединком.

– Что? Что ты так смотришь на меня? Тебя это не касается, вообще-то. Если ещё раз посмеешь меня целовать так нагло, я и правда тебе глаза выцарапаю… А теперь иди. У меня дела! Миша ждёт.