Сводный ад

Острое лезвие сильней прижалось к моей шеи, меня окутало страхом и холодом. Герман невменяем! Он что-то принял… Не контролирует свои действия вообще! Теперь, когда моя жизнь наладилась, я очень, очень сильно хочу жить!!!

– Видео ты слил?

Герман мерзко рассмеялся, причиняя мне боль своей хваткой.

– Прошмандовка Вилена. У неё на тебя планы были. Она такую херню замутила, что я подумал, дура умом тронулась.

Умом сейчас тронулся Герман.

И это правда уже не шутки.

– Столько заморочек, и все ради чего? Ради какого-то смазливого куска дерьма, – схаркнул прямо на пол. – Тебе всегда всё самое лучшее доставалось. Семья, друзья, тёлки! Эго до небес раздул! Пришло время подвинуться или вообще испариться из нашей компании. Зря Вилена тебя на том видео обрезала. Ваши предки бы обрадовались. Идиотка по уши в тебя влюбилась. Ты для этих безмозглых овец медом намазан, я не пойму? Почему все бабы в универе хотят только тебя?!

Он дернул меня очень сильно за волосы. Я всхлипнула от боли, осознав, что мы стоим так близко к краю, что, если он сделает ещё один шаг, сорвемся. Окно в комнате большое, панорамное. От пола до потолка.

– СТОЙ! – тяжело дыша, Адам выбросил вперёд руку. – Что ты хочешь? Я всё сделаю, только отпусти её!

– Всё, говоришь? – затылком ощутила, как он выдавил мерзкую улыбочку. – Тогда на колени! Хочу твоих унижений, Адам! Признай себя ничтожеством на камеру, на весь мир, а меня… ну богом, наверно. А потом поцелуй меня в зад.

– Нет, не надо!!! – попыталась вырваться, Герман меня встряхнул.

– Уймись. Порежу!

– Он просто псих, Адам, не слушай его, нет!

Больной, Герман в самом деле слетел с катушек!

О чём тут говорить, когда от него травой за километр несет.

Он не адекватен, опасен для общества. Его ждёт тюрьма!

– Хорошо. Я сделаю это.

Слова Адама эхом, словно в отдалении, пронеслись в моем сознании.

Он ответил сразу же. Без колебаний.

– Нет. Пожалуйста… – я уже не могла говорить, лишь хрипела, потому что голос пропал.

Я понимала, что Адам сделает всё, что угодно ради меня! Даже жизнь отдаст, чтобы загладить вину. Да плевать уже на слитое видео! Я его простила. И я не желаю ему больше зла! Адам доказал, что он достоин меня, достоин моего прощения. Я просто хочу, чтобы наша жизнь наладилась. Я хочу жить нормально. Без страха, слёз… В гармонии и любви.

– Димон, держи её! – Герман подтянул меня в сторону другого парня и швырнул меня ему, а сам вышел вперёд.

– Давай, Ад! Мы в прямом эфире. Люди жаждут зрелища и твоего позора! – раскинул руки, словно здесь всё. – Приступай, умоляй меня! На коленях. И поцелуй меня в зад, у*бок.

Поворачивается спиной к Адаму, дёргает ремень на штанах. Спускает их вниз, выпячивая голый зад назад.

В моей голове тысяча ругательных слов, которые я собираюсь вылить на этого сумасшедшего недоноска, но мой рот запечатывает пропахшая куревом ладонь.

Неужели он это сделает?!

Меня разрывает на части, потому что я ничего не могу сделать, потому что всё это происходит, наверно, из-за меня! Я чувствую ужасную вину, и мне хочется немедленно умереть.

Адам делает шаг. Я зажмуриваюсь. Сил больше нет сопротивляться. Я бесполезна. Беспомощно обмякаю в руках тех, кто меня держит.

Не буду на это смотреть, не буду…

И немо плачу.

Но внезапно слышу шум, затем комната поразительно быстро наполняется дымом. Наступает хаос, неразбериха! Слышится лай собаки, топот, маты. Какая-то возня, похожая на драку.

Из-за дыма я лишаюсь зрения, закашливаюсь. Меня отшвыривают куда-то в сторону, я не знаю, куда лечу… В этот момент так хорошо слышу вой Германа, наполненный невыносимой болью. Будто ему что-то оторвали, может отрезали.

– Ах ты ж бл*ть!!!

Когда туман немного рассеивается, я размыто вижу Рудковского. Мне это кажется, или это происходит на самом деле? Может я тоже надышалась травы или странного дыма? Но сейчас я наблюдаю такую восхитительную картину: Герман стоит на коленях, пытается встать, а в его голый зад вцепилась немецкая овчарка и яростно его треплет.

– Молодец, Альма, ай молодец! Хорошая девочка!

В поле зрения появляются люди в чёрных одеждах, лица которых скрывают черные балаклавы. Их много, они безжалостно отлавливают других членов банды Германа, загоняя их в одну кучку. Там же ставят на колени, защёлкивая сзади на руках браслеты наручников.

Юрий…

Оперативно сработал.

Ещё бы минута, не представляю, чем бы всё закончилось.

Возможно, были бы реальные жертвы.

– Ты цела? – меня рывком поднимают с пола, прижимая к твёрдому телу, излучающему родное, любимое тепло.

– Адам!

Он тяжело дышит, будто пробежал марафон, его грудь часто вздымается и опадает, тесно прижимаясь к моей.

– Тшш, тише, тише, моя хорошая, это я! Всё закончилось, Ника. Надо уходить, здесь нечем дышать, – Адам гладит меня по волосам, пытаясь успокоить, но я прекрасно ощущаю, как дрожат его пальцы.

С неистовой жадностью ответно впиваюсь пальцами в его плечи, ответно обнимаю, наслаждаясь каждой секундой этого непередаваемого ощущения.

Я его чувствую.

Я слышу его голос.

Боже, как же дико сильно я его люблю!!!

– Всё нормально? – на мои щёки опускаются тёплые пальцы, нежно поглаживают.

– Пока не знаю.