Сводный босс

Мой мозг принимает скоропалительное решение, я обвиваю шею Эла руками и присасываюсь к его губам поцелуем. Тот на секунду замирает, а потом отвечает на него мягким напором языка. Поцелуй длится буквально несколько секунд, но мне кажется, словно прошла вечность. Открыв глаза, отстраняюсь от тяжело дышащего, но улыбающегося Эла, и замираю, потому что побледневшее лицо, стоящего напротив Гаса, рвёт моё сердце. Гас растерянно моргает, переводя взгляд с друга на меня, сдвигает и раздвигает брови, будто силясь что-то понять.

Не могу пошевелиться и не могу вздохнуть. И даже пошутить не могу, пока шлейф поцелуя выжигает мне губы, крича о своей неправильности.

— Мне нужно домой, — севшим голосом сообщает Гас, переводя взгляд на стоящего рядом Эла. — Не давай матрёшку в обиду, бро.

Разворачивается и размашистым шагом идёт к двери, а я гляжу на удаляющуюся спину и собираю всю волю в кулак, чтобы не разреветься и не побежать следом.

Глава 19

Гас

«Одна семейная пара пожелала пожениться и обрести вечное счастье. Я взорвал их машину у церкви сразу после венчания. Другой хотел идеального секса каждый день с роскошными женщинами в своём вкусе и без нежелательной беременности. Теперь каждый день ему присылают порножурналы и стерильные салфетки», — плотоядно усмехается с экрана герой Гарри Олдмана.

С большой вероятностью я когда-то прогневал этого чувака с обезьяньей трубкой, раз кривая моих желаний свернула в такую жопу. Вроде всё в моей жизни по-прежнему соответствует запросу: кайфовая работа, приносящая хороший доход; красивая любящая девушка, не пытающаяся ограничивать мою свободу; верные друзья и популярность среди цыпочек. Вот только я ни хрена не счастлив. Да, я именно как тот чувак, которому придётся дрочить на отфотошопленные сиськи остаток жизни, вместо того, чтобы полноценно трахаться. А иначе, чем объяснить то, что я лежу один перед телевизором с выключенным мобильным, и настроение у меня дерьмовое.

Завтра Камилла возвращается из Чикаго. Мы не виделись с дня позорного дезертирства Гаса-младшего, а это уже ровно неделя. Я умею быть честным — нисколько не соскучился. Из сообщений я знаю, что она жива и здорова, и этого мне достаточно. Ни малейшего желания знать, как у неё дела, и как она проводила всё это время. И мысль о том, что Ками могла мне изменить, нисколько не трогает. Я и раньше об этом знал, но думал, дело в доверии, и в том, что по натуре я не собственник. Но, оказывается, в каждом правиле есть свои исключения. И исключение в моём правиле — русская ведьма матрёшка. Потому что мне до зуда в голове хочется знать, как она проводила время. И именно её я хочу пристегнуть наручниками к собственной кровати, чтобы она ни направо, ни налево не могла посмотреть. Только прямо, когда я буду её трахать.

Только этому не бывать. Потому что, каким бы я ни был мудаком, не полезу к девушке друга, даже если младшему придётся принять вечный целибат. И впервые в жизни я испытываю зависть. Завидую своему лучшему другу Элу оттого, что у него всё просто, и на рождественской ёлке жизни ему достаточно света одной гирлянды.

Сколько себя помню, в наш с младшим рождественский комплект помимо гирлянды входила ещё куча мелких светящихся фигурок. И я всегда принимал это как данность, потому что люблю, чтобы светило ярко на зависть всем. А вот сейчас лежу и думаю, может, я просто гирляндой ошибся. Выбрал ту, у которой напряжение послабее. Тускло, зато безопасно, и пробки не выбивает. Может, не сэкономь я на ваттах, и дополнительная подсветка не понадобилась бы. Конечно, всегда есть риск, что ёлка взлетит к херам, зато полыхать будет ярко. Как я люблю.

Сглатываю сухость во рту и иду на кухню за бутылкой воды. Вообще, предполагалось, что после косяка мне станет веселее, а не потянет на ёлочную философию. Даже здесь матрёшка умудрилась мне кайф обломать. Расплата это, что ли, мне за грехи прелюбодеяния?

Заказываю пиццу и съедаю всю её без остатка, после чего закрываю глаза и изо всех сил стараюсь избавиться от идиотских мыслей. Например, не скупить ли все билеты на концерт Снупа Догга, чтобы вдвоём раздавить с ним косяк. Можно взять с собой матрёшку, накурить её и смотреть на улыбку Чеширского Кота всю ночь. А Снуп Догга выгнать, ибо не хрен этому долговязому торчку на неё пялиться.

Ну вот опять она. Нужно поспать.

Утром встаю в семь без будильника, принимаю душ и, не завтракая, еду в аэропорт за Камиллой. Кажется, зелёная дрянь меня до конца так и не отпустила, потому что дурацкие мысли из головы не выходят.

По дороге останавливаюсь у цветочной лавки и покупаю букет. Вручаю его Ками в зоне прилёта, чмокаю в щёку и забираю чемодан.

— Заедем перекусить? — предлагаю, когда подходим к машине. — Я ещё не завтракал.

Спрашиваю больше для проформы, потому что знаю, она согласится. Ками, как книги Дейла Карнеги, какую бы страницу ни открыл, не обнаружишь ничего, чего бы ты уже не знал.

Приезжаем в маленькую кофейню на бульваре Рокуэй и садимся за первый попавшийся столик. Заказываю официанту два английских завтрака и перевожу взгляд на Ками.