Сводный брат бесит

— В вашей предвыборной стратегии, — продолжает журналист, — есть пункт о сокращении количества разводов в регионе и повышении уровня рождаемости. Как вы планируете этого добиваться?

— Во-первых, личным примером, — слегка смеется Сергей Юрьевич. — Я скоро женюсь.

— Поздравляю вас.

— Спасибо. Но а если серьезно, то я планирую ввести отдельные выплаты из регионального бюджета для молодых семей и детей до 14 лет. Также я планирую запустить нашу собственную программу материнского капитала — дополнительно к федеральным средствам будут предоставляться отдельная региональная материальная помощь. Также еще одна подмосковная проблема заключается в том, что не только трудоспособное население области работает в Москве, но еще и студенты там учатся. К сожалению, в Подмосковье нет сильных вузов, в которых хотели бы учиться наши местные жители, и моей задачей будет такие вузы создать.

— Кстати, об обучении, — журналист переводит взгляд с Сергея Юрьевича на его сына. — Данил, ты четыре года учился в Швейцарии, но в институт решил поступать в Москве. Почему?

— Потому что российское образование самое лучшее, — отвечает серьезно.

Я думаю, никто в этой комнате, кроме меня, не заметил нотку сарказма в его голосе.

— Куда ты поступил?

— В МГИМО на факультет международных отношений. И, как сказал мой отец, мне теперь каждый день нужно будет ездить на учебу в Москву, вставать для этого в шесть утра, а то и в пять. А если бы у нас в области неподалеку от нашего поселка был достойный вуз, я бы с удовольствием учился там и не тратил время на дорогу.

От заявления Данила о том, что он поступил в МГИМО, у меня глаза на лоб лезут. Я так до сих пор и не узнала, где он будет учиться, хотя первое сентября послезавтра. Данил никогда не был глупым, но МГИМО… Это же вуз для гениев!

— Расскажи о своей учебе в Швейцарии. Тебе там нравилось?

От волнения я задерживаю дыхание. Мне вообще ничего неизвестно о жизни Данила на протяжении этих четырех лет.

— И да, и нет. С одной стороны, закрытая школа в Швейцарии приучила меня к дисциплине, потому что там было все строго по расписанию, а с другой стороны, все-таки уровень образования там хуже, чем в России. Нет в этом мире образования лучше, чем российское.

И снова едва различимая нотка сарказма в его голосе. Но, кажется, журналист ее не замечает. Я думаю, никто не замечает, кроме меня.

— Твой папа скоро женится. У тебя появятся мачеха и сводная сестра. Что ты об этом думаешь?

— Я очень рад.

— Маша, — неожиданно журналист обращается ко мне. — А ты рада?

Этот вопрос настолько неожиданный, что первые несколько секунд я открываю и закрываю рот, не находясь, что сказать. И только когда мама едва заметно пихает меня локтем в бок, я мямлю:

— Д-да.

— А какие у тебя отношения с Данилом?

Боже, а на это что ответить? Правду?

Правду, наверное, нельзя.

— Хорошие, — вру.

— Ты рада, что у тебя появится старший брат?

— Данил всегда был мне, как брат! — выпаливаю, чувствуя, что краснею от внимания прессы к себе. Фотограф в этот момент наводит на меня огромный объектив камеры и начинает быстро щелкать. — Мы же с Данилом давно знакомы, мы были соседями. И мы с детства очень дружим. Прямо как брат и сестра. Так что в наших отношениях ничего не меняется.

Ох, Боже мой, вот зачем что-то у меня спрашивать? Да еще и про отношения с Данилом. Журналистка переключается на маму, а я чувствую, как от нервов все перед глазами плывет.

Неделю назад мы целовались на балконе. И хоть после своего первого поцелуя с Савелием я поклялась, что больше не сделаю это никогда и ни с кем, поцелуй с Данилом был, как из самого романтичного кино. До сих пор мурашки бегут по телу галопом, когда я вспоминаю. И наш ночной разговор в моей комнате под балдахином мне сейчас кажется чем-то магическим.

Вот только с той ночи Громов совсем-совсем не обращает на меня внимания…

Глава 20

После интервью нас ждет двухчасовая фотосессия в доме из разряда «Папа, мама, я — счастливая семья». От улыбки до ушей уже сводит щеки. Мы позируем вчетвером, но вдруг фотограф отдает распоряжение:

— А теперь давайте отдельно Сергей Юрьевич и Анжела Борисовна, а затем Данил и Мария.

Мама и Громов-старший становятся в обнимку у камина. Я же начинаю слегка нервничать. Во время интервью мы с Данилом сидели на разных концах дивана: он рядом со своим отцом, а я со своей мамой. Во время фотосессии мы стояли так же. Теперь же мне придется находиться вплотную к парню.

Мама и Сергей Юрьевич после камина перемещаются на диван, затем на веранду, потом на кухню. Их совместная фотосессия занимает чуть ли не полчаса, потому что фотограф постоянно отдает распоряжения, куда смотреть, как положить руки, каким боком встать.

Я все это время смотрю на родителей, переживая, что мне придется точно так же обнимать Данила. Громов-младший же во время фотосессии моей мамы и его отца со скучающим видом смотрит в телефон, привалившись к стене.

— А теперь дети.

С таким же безразличным лицом Данил убирает мобильник в карман брюк и подходит к камину. Я становлюсь рядом с ним, чувствуя, как сердечко уже начало шалить.