Сводный брат моего отца

Выдыхая с трудом и морщась от боли в местах попадания пуль, я поворачиваю голову к Саю и взглядом прошу отвлечь огонь на себя. Он делает пару шагов вперед, в сторону лестницы. Парни Роджерса рефлекторно реагируют на движение.

Прицеливаюсь. Секунда, две…

Долго слишком. Пыли много, в башке шумит. Роджерс смещается из-под прицела, я промахиваюсь.

Еще один выстрел сносит его к стене. Я попал в ухо. Он держится за него, орет от боли. Это мой шанс!

Сайману помогает Леон.

Выдох. Выстрел. Попал.

Хуевый из меня снайпер. С четвертой попытки только! Но это и не снайперка, пистолет, и помех много. Все равно оправдания. Плохо сработал. Очень плохо.

Яна встала на одно колено. Моя смелая девочка! Сейчас как раз тот момент, когда ее помощь очень нужна. Саймон прикрывает меня, она прикрывает Саймона. Целится, попадает в ногу одному из тех, кто пытается подойти ближе. Сай добивает, благодарно кивает ей. Я включаюсь в эту игру, мы забираем преимущество. Перетягиваем это чертово смертельное одеяло на себя.

Устали. Руки дрожат от нервов и перенапряжения. Мажем все больше, патроны заканчиваются, добиваем ножами в рукопашной.

― Лена, сколько их там?! ― мне кажется ублюдки Роджерса бесконечны.

― Все у вас, Рай, ― отвечает коротко, сокращая мою фамилию до дебильного прозвища. ― Держитесь.

Яна стреляет с балкона еще в одного козла. Он падает прямо у меня за спиной. Спасибо тебе детка. Теперь я обязан тебе жизнью и сколько буду отпаивать волшебными таблетками, что помогли в прошлый раз, не имею ни малейшего понятия.

Я распустил свою «бабочку» в животе еще у одного ублюдка.

― Все! ― как сквозь вату слышу голос Саймона.

Мы выбегаем на улицу, проверяем, действительно ли закончили, с каким-то садистским удовольствием добиваем водителей их тачек. Машины надо будет отогнать и спалить к чертям. Мне сейчас очень хочется что-нибудь сжечь!

Возвращаемся обратно. Ноги гудят, и я спотыкаюсь об лестницу поднимаясь наверх. Яна прислонилась спиной к изрешеченной стене. Ее грудь тяжело поднимается при каждом вдохе.

― Ты как? Как, моя девочка? ― не обращая внимание ни на кого вокруг больно ударяюсь коленями об пол падая перед ней.

Беру в ладони бледное перепачканное лицо. Рыжие волосы покрылись бетонной пылью, словно налетом пепла. Зрачки расширены, глаза синие сейчас, черные почти. Губы сухие, обметанные.

― Все хорошо, ― устало улыбается моя белка. ― Пить хочу.

Бегло осматриваю девушку на предмет повреждений. Ничего критичного. Будут синяки и несколько ссадин уже краснеет на руках. Это ерунда.

― Ты у меня самая лучшая, ― целую в сухие губы.

Саймон прошел мимо нас хлопнув меня по плечу. Я не глядя кивнул ему в ответ.

― Лука, ― женский хрип врывается в мое сознание.

― Блядь! ― ругается Леон опускаясь на колени перед Даяной. Женщина лежит на боку согнувшись пополам, а на ее одежде все стремительнее увеличивается пятно крови.

Глава 32. Почему все бросают меня

Яна

Смотрю, как Лука срывается с места к ней, к женщине, на которую я похожа, и не испытываю абсолютно ничего, кроме укола ревности. Мне не хочется встать, помочь ей. Рядом со мной присел Саймон. Мужчине сегодня сильно досталось. Он так же, как и я, устало прислонился спиной к стене, закрыл глаза, вытянул вперед ноги.

― Боец, ― Сай протянул мне руку, я с удовольствием ее пожала. ― Спасибо, ― поблагодарил на моем родном языке.

Лена и правда учит его русскому. Эта мысль вызвала улыбку. Там человек умирает, а я тут улыбаюсь. Неправильно это. Уголки губ сами стекают вниз.

―Даяна! ― вскрикнула женщина со шрамом. Ада так и держит на руках моего брата.

Малыш затих. Это и подстегнуло меня подскочить на ноги сея внутри нотки паники. Я подошла к ней минуя Леона и Луку.

― Отдайте, ― практически силком забрала Итана у Андрианы. Он уснул. Бедный братишка так испугался и накричался, что его щечки до сих пор красные, а реснички влажные от слез.

― Ян, иди сюда, ― меня за штанину ловит Лука. Не хочу смотреть вниз. Не хочу видеть ее. Это все из-за нее. Ненавижу!

― Нет, ― дернулась в сторону.

― Яна, ― мой мужчина поднялся, посмотрел на малыша.  ― Ты должна это услышать сама. Твоя мать не доживет до больницы, ― он обрушивает на меня страшную правду, внутри все начинает закручиваться в тугой узел. Такие странные, страшные и непривычные слова. ― Отдай Итана Саю и вернись сюда, ― звучит приказ. Я обещала слушаться его, и я подчиняюсь. Я уже знаю, меня накроет немного позже. Сейчас организм просто не дает мне упасть и забиться в истерике здесь, в месте потенциальной опасности.

― Не отдавай его Аде, ― прошу Саймона.

― Ни за что, ― улыбается друг. ― Иди.

Даяну развернули на спину, зажали ранение, чтобы приостановить кровотечение. Женщина поверхностно дышит. В глазах муть, кожа мраморная. Она резко контрастирует с цветом волос. Мне не хочется к ней приближаться. Наверное, это жестоко, ведь она умирает.