Сводный Кошмар

Утренняя тошнота заставляет меня соскочить с постели и помчаться в уборную. С трудом добегаю, без сожалений расстаюсь с содержимым желудка. Мысленно ненавижу все продукты, которые с удовольствием наворачивала за ужином. И после… ведь был еще и тортик перед сном. И полбанки сгущенки.

Мама-дорога-а-ая!

Я уже даже не нахожу в себе силы, чтобы сопротивляться, когда Демьян входит следом за мной в ванную. Держит волосы, чтобы не испачкались. Поглаживает по спине, согревая.

— Господи, хоть бы трусы надел! — вздыхаю я, обессиленно закрываю крышку унитаза, сажусь сверху и вытираю рот салфетками.

— Они стесняют мою свободу, — фыркает Морозов.

— Когда родится ребенок, чтобы свободу свою сунул куда подальше! — ворчу я.

Морозов усмехается, протягивает мне стакан воды. Я полощу рот, понимаю, что пока не почищу зубы, утро не станет добрым.

Демьян уже протягивает мою зубную щетку с пастой на ней. Вздыхаю. Порой мне хочется убить собственного мужа за то, что он настолько идеальный. Даже придраться не к чему.

Ладно, пусть живет. Так и быть.

— Как самочувствие? — участливо интересуется Демьян.

Я заканчиваю процедуры, вытираю лицо полотенцем. В зеркальном отражении сталкиваюсь с Морозовым.

Волосы всклокочены. Легкая щетина на щеках и подбородке. Взгляд немного сонный.

Невольно скольжу ниже. Плечи — широкие и крепкие. Развитая грудная клетка. Ниже — узкий живот с вполне себе настоящими кубиками пресса.

Еще ниже — дорожка волос убегает к паху…

— С какой целью интересуешься, Морозов? — вздергиваю бровь и слегка краснею, потому что прекрасно вижу, как состояние мужа из режима «сон» перетекает в «полная боевая готовность».

— С интимной, Морозова, — нахально подмигивает мне Демьян.

Я с трудом отвожу взгляд. Пробегаю им по своей фигуре.

Первый триместр никак не меняет мое тело, разве что грудь становится пышнее и чувствительнее. В остальном я влезаю в мои прежние пижамы. Но, конечно же, покупаю и кучу новых. Я ведь теперь замужняя женщина.

Вот в одну из таких «замужних» пижамок я и впрыгнула перед сном.

Короткие трусики ничего не скрывают. А свободная маечка легко струится по телу. Одна бретелька соскальзывает с плеча, Морозов тут же цепляет ее пальцем и тянет ниже.

Я чувствую спиной его мощную фигуру. Его желание и возбуждение.

Чувствую, как он прижимается ко мне, встает вплотную.

Не сдерживаюсь, чуть-чуть трусь о него. Пусть тоже страдает, не все же мне быть мартовской кошкой. Врач говорил, что это нормально. Моя реакция на занятия любовью и вечное желание ею заниматься — порой меня убивают. Это все гормоны.

На радость Морозову.

Прикрываю веки, но прекрасно вижу, как Демьян тянет ткань еще ниже. Второй рукой обнимает меня поперек живота, придерживая очень бережно.

Ведет пальцами по обнажившейся груди, задевает чувствительный сосок, ласкает. Одновременно прижимается ртом к изгибу моей шеи, прикусывает легонько кожу.

Колени дрожат. Я хватаясь руками за край раковины в попытке удержаться.

Демьян будто этого и ждет. Давит на мои плечи, заставляя чуть склониться вперед.

Попой чувствую его возбуждение. Демьян тянет за резинку моих шортиков. Легкая ткань стекает по ногам, ложась рваной лужицей у моих стоп.

Влажная головка скользит по ягодицам. Демьян толкается бедрами, заставляя меня прогнуться еще больше.

Рукой он держит меня, распластывает ладонь на моем животе, скользит ниже. Я чувствую его пальцы. Они дразнят, поигрывают с соском, ныряют ниже.

Давление члена становится нестерпимым. Я шире развожу бедра.

— Дема! — выкрикиваю я, шиплю, точно дикая кошка.

Ловкие пальцы ныряют глубже, ласкают складочки, ударяют ласково по клитору.

Вскрикиваю. Разряд тока льется по моему телу.

Пальцы окунаются глубже, размазывают влагу по складочкам. Толкаюсь бедрами навстречу удовольствию.

Демьян фиксирует рукой мои бедра, не позволяя двигаться, шевелиться.

Я протестующе вскрикиваю. Требую, чтобы он дал мне все, что я хочу.

— Морозов! — хнычу я.

— Да, девочка моя? — шепчет он в мой затылок, прикусывает кожу, посылает очередной разряд электричества по позвонкам.

Я с готовностью принимаю его твердую плоть. Я отчаянно желаю ощутить ее глубоко внутри. Кричу в голос, когда Дема заполняет меня настолько глубоко и плотно, что нет сил терпеть эту пытку-удовольствие.

Он двигается во мне, стремительно швыряя в безумие. Скользит плавно и медленно, а мне нужно больше, резче, сильнее.

Я цепляюсь пальцами за его руку, оставляю глубокие следы от ногтей.

— Кошечка моя Кошмарная, — одобрительно бормочет он мне на ухо, целует в шею влажно скользит языком и одновременно двигается, толкается еще глубже и вновь выходит, дразнит, убивает ласками.

— Дёма! — кричу я требовательно, и охаю, когда пальцы отыскивают заветные точки на моем теле, а бедра любимого ускоряют темп.

Я теряю себя, разбиваюсь в наслаждении, когда мой любимый Морозов таранит мое тело в необходимом мне ритме.

Я взрываюсь, рассыпаюсь на крохотные сердечки и звездочки.

— Люблю тебя, — выдыхаю я прямо в губы моего любимого мужчины, когда он плавно покидает мое тело и разворачивает меня лицом к себе.