Сводный враг

Я ухмыляюсь. Было в этом парне что-то такое, что не позволяло мне его отшить. Хоть в груди ничего и не ёкало и с пульсом проблем не было, но с Вадимом было комфортно. Даже просто разговаривая, я не чувствовала будто нахожусь на американских горках и меня в любой момент кто-то вышвырнет из кабинки.

— Сегодня я и правда занята, — все же говорю ему. — Не получится.

Набравшись смелости, медленно поворачиваю голову в сторону Демида. Все его внимание приковано к телефону, который он с интересом разглядывает. Я ожидала, что, увидев друга, игнорирующего его, Покровский сорвется с цепи, разнесет весь буфет и, схватив Вадима за ногу, вытащит его на разговор. Ну, или ко мне подлетит, крича о том, что мне даже запрещено дышать рядом с его друзьями. Я была уверена в том, что он что-нибудь исполнит. У него паршивый характер. Не в его стиле пялиться в телефон.

Но тут…

— Но хоть до дома разрешишь подвезти?

Маринка присвистнула.

— Я освобожусь…

— Я подъеду и подожду.

Последнюю фразу он сказал громче, чем следовало. И от меня не ускользнул завистливый взгляд девушки, сидящей за спиной Вадима.

— Нам пора, — шепотом говорит Липатова, наклоняясь ко мне. — Опоздаем — не пустят.

Уже?

Но я ведь даже не поела.

— Э-э-эм, ладно. — Я все равно не хотела возвращаться домой с Демидом. — Тогда в два. Мне надо идти.

Я выпрямляюсь, наблюдая, как Покровский тоже встал со своего места. Он будто и ждал момента, когда я соберусь уходить. Что-то задумал?

Пару секунд он просто смотрел на меня, а затем двинулся в нашу сторону.

Его челюсть напряжена.

Недобрый знак.

Бежать надо. Не успею.

Я мечтаю о том, чтобы он прошел мимо, но нет.

— Рудов, ты столом ошибся, — говорит он, когда останавливается рядом со мной. Он близко. Настолько близко, что я дергаюсь, когда его наша одежда соприкасается. — И опоздал.

— Слушай, друг, я тебя и не заметил. Давно ты здесь?

Я смотрю то на Демида, то на Вадима. Один из парней морщится, другой же довольно улыбается, подмигивая мне.

— Давно, — грубо отвечает Демид.

Как бы мне сейчас хотелось залезть в его голову и прочитать все мысли. О чем он думает? Судя по лицу — явно злится на что-то.

— Реально не заметил тебя. Но этому есть объяснение, на фоне Ангелины — ты стал невидимкой. Может, сюда пересядешь? Этот стол мне больше понравился.

Мне не хочется дальше здесь оставаться, поэтому не прощаясь я разворачиваюсь.

— Ангелина, в два буду ждать тебя.

Мне почему-то становится неловко.

— Я…

— А что будет в два? — еще грубее переспрашивает Демид, но обращается он ко мне, а не к своему другу.

Я молчу.

— Надеюсь, ты не будешь против, если я подвезу до дома твою будущую сводную сестру. Она уже согласилась.

«Ну кто тебя просил про сестру говорить?» — мысленно кричу, оглядываясь.

Да. Слышали.

— Не получится, друг, — громко протягивает Покровский. Слишком громко. — Какое-то время Ангелину буду подвозить я. Когда мне надоест, тогда ты сможешь меня сменить.

Глава 12

Вот теперь я поняла, о чем он говорил, когда мы были в его машине. Новый уровень отношений!

Да чтоб тебя, Покровский. Чтоб тебе было так же плохо, как и мне!

При первой же возможности подлил масла в сковороду моего позора. Этого и следовало ожидать, но я, дура наивная, продолжаю верить в людей. Даже сейчас, когда по залу разнеслись смешки, какая-то часть меня все равно надеялась, что Демид не так выразился, пошутил и на самом деле не хотел всем лишний раз напомнить о том, что я фанатка чужих автомобилей и с удовольствием запрыгиваю в каждую тачку.

Я — идиотка.

— Я тебя ненавижу! — с жаром шепчу я, чтобы Покровский услышал.

Услышал.

Повернул ко мне голову и улыбнулся.

— Ты в этом уверена? — нагло заявляет он. — Подумай хорошенько, Котова.

Задержав дыхание, я собираюсь ответить, но он разворачивается, заканчивая разговор.

Не думая хватаю Маринку за рукав и тащу ее к выходу, слыша за спиной:

— Рудов, сюда смотри.

Оказавшись в аудитории, я сажусь на самый дальний ряд, пытаясь расслабиться и отправить в космос всю свою накопившуюся злость. Не знаю, как это правильно делается, но, судя по всему, у меня ничего не получается. Меня разрывало на части. Я задыхалась. Я позволила Покровскому облить себя очередной порцией грязи. Он же остался чистеньким. Без сожалений, без чувства вины, он доказал, каким может быть уродом.

А что будет дальше?

Когда поднимаю голову, замечаю Марину. Кажется, я отпустила ее руку, как только мы вышли из буфета. Всю дорогу шла одна. Теперь же приходится ловить на себе напряженный взгляд подруги. Она делает вид, что копается в телефоне, но я вижу, как она открывает и тут же закрывает рот. И так раз десять за полминуты.

Я не знаю, что ей сказать.

Вообще, мне не хотелось обсуждать то, что произошло у нас с Демидом.

Чувствуя, как моя злость увеличивается в размерах, я стараюсь переключить свое внимание на только что вошедшего преподавателя социологии.

Маленького роста мужчина, которого студенты назвали Гномычем, казался таким добрым и умным. Если бы Покровский хоть немного был на него похож, то его самооценка не летала бы в небесах, он не был бы заносчивым засранцем. Он был бы человеком.