Своё никому не отдам (СИ)

Тут, понимаешь, боярин Волков, говорят, устроился на Ендрике в рыбацком поселении за порядком надзирать и дела наладил хорошо. Да так ему это по сердцу пришлось, что он грамоту жалованную на своё разорённое в войну Бутурлинское кормление обратно вернул в служилый приказ, а сам жалованием доволен. Вот и надобно поглядеть, что там к чему и насколько это ладно. Коли ладно — так ведь пахаря или молотобойца не поставишь за околотком надзирать, непривычен он большим-то хозяйством командовать. Бояре скорее с этим совладают. И можно будет околотки повсюду учинять.

— А как воровать станут? — это уже голос из «зала».

Гриша вздохнул:

— Может и станут. Понять бы, у кого. Всё, что в околотке имеется — оно вроде как околоточного и есть — всем ведь распоряжается. А ты кто таков, вопросы такие задавать?

— Капрал Егоров, Ваше Величество.

— Так вот, Егоров, не ясновидец я. Пробовать надо, да поглядывать, что выходит. Господин мичман, а что, матросы от иноземного слова «капрал» языки не ломают?

— Бывает и карпалом назовут и нарвалом, а то и вовсе забудут и старшиной окликнут.

Гриша достал книжечку и записал в неё новую мысль. Поднял взор — десятки взглядов.

— Вы чего, братцы. Коли вопрос какой, так задавайте.

— Нам бы про перемены понять. Какие будут, и когда?

— Как с Ендрика воротимся, так и начну дорогу строить до Порт-о-Крабса. Городок у кузниц Зимы Агеича и Казармы тамошние первыми со столицей соединим, а дальше вот по карте смотрите, — он вытащил из сумы складку. — Только не порвите.

Когда бы денег хватило, то и на Гочкисе бы сразу начали.

— Так ты, государь, расписок ещё напечатай, как на Ендрике делал. Они там до сих пор в ходу, и в других местах их принимают, даже потрёпанные.

Гриша поискал глазами Наталью, рассчитывая встретиться с ней удивлёнными взорами, а не вышло. У него за спиной отодвинув чехол с орудия, благоверная в компании мичмана занималась обсуждением вопросов о некоторых особенностях конструкции устройства гашения отдачи. Оставить это просто так не было никакой возможности.

— Простите господа военные моряки, что болтовнёй своей не дал вам отдохнуть, — с этими словами юноша повернулся в другую сторону, и, словно продолжая фразу, произнёс: — давайте люлькой назовём эту часть противовеса, — он в пушкарские вопросы слёту вникает, ближе они ему, чем государственные.

* * *

Собраться на Ендрике Гриша придумал потому, что здесь, кажется, ему помогают даже стены. К тому же Тыртов тут — по-сути основатель нового войска, не просто воевода, а командир целого учебного гарнизона. А ещё ведь и службы наблюдения, оповещения и связи вдохновитель и организатор. И Кондратий-артельщик, ныне — капитан интендантский. Боярин Волков, которого Гриша совсем недавно, кажется, отправил проследить за порядком среди рыбацких деревушек, организовавший в Плисовой бухте крепкий околоток в духе то ли гарнизона, то ли артели, то ли усадьбы рачительного хозяина, и отказавшегося от кормления на Бутурлине после того, как сам устроился здесь с великим для себя удобством.

Кажется, сам дух острова пропитан стремлением устроить что-то с неким вывертом на новый лад. И люди здесь выглядят спокойными и уверенными, что слышно и манере разговора, и даже в позе чувствуется.

Федотка прибыл из очередного гарнизонного городка, что возводится под его приглядом для базирования патрульных бригов на северо-восточной окраине их группы островов. Под его руку флот и переходит по мере того, как государь эскадру за эскадрой направляет на перевооружение, а потом — по разбросанным в разных местах гаваням.

Не всех Гриша знает и, пока люди сходятся, знакомится с ними и ненароком слушает поистине крамольные рассуждения, коими собравшиеся обмениваются:

— С Ростоц-острова франов сбивать не станем. Пусть моряки наши учатся корабли перехватывать и конвои. И стрельбы учебные боевыми снарядами ведут по сопротивляющемуся неприятелю. Воюющая армия крепчает, а скучающая по гарнизонам баклуши бьёт и одни хлопоты доставляет, — вот такую мысль высказал флотский командор, которого пригласил сюда Никита. Так никто на это не зашикал, не замахал руками.

* * *

— Други мои, милостивые государи. Так уж случилось, что думу боярскую частью побили, а частью членов её служить заставили от столицы вдали. А одному мне со всей Рыссией не справиться и уж коли стали вы мне сподвижниками, поведаю о том, к чему стремлюсь и остальных направить пытаюсь.

Люди давно приметили, что вместе удаётся сделать то, что поодиночке не получается. С той поры и собираются родами или деревнями, дружинами или полками. И чем лучше наставляют их или принуждают, тем сильнее сообщество, тем зажиточней. Потому руководство, хоть на подворье, хоть на поле брани, всегда приходилось исполнять людям разумным, за что заслуженно пользовались они и почётом и достатком.