Свое время

Впрочем, у них и без того было много времени друг для друга. Вместе они лазали по крышам гаражей: Лика приносила туда своих кукол и устраивала чаепитие с пластмассовыми формочками вместо чашек, а Шустрик стоял на часах с палкой наперевес, чтобы враг из соседнего двора не смог подобраться к ним незамеченным. Вместе ходили в бассейн, а зимой — на каток: Лика плавала, как рыба, а на коньках совсем не держалась, и Шустрик возил ее за собой на деревянной клюшке. Вместе делали уроки: Лике легко давалась математика, всякие там уравнения и задачки она щелкала, как семечки, а Шустрику больше нравилась литература, и он в охотку писал сочинения за них обоих.

Ему казалось, что так будет всегда. Их совместное будущее не вызывало у него сомнений. В пятом классе он написал на Ликином пенале «Я тебя люблю», и она восприняла это, как само собой разумеющееся. Кто бы тогда сказал, что через год все разладится? И почему? Шустрик до сих пор не мог этого понять. Почему они вдруг разругались? Раньше ведь тоже случались ссоры, но потом очень легко было мирились. А теперь Лика подолгу дулась на него неизвестно, за что, а он, не чувствуя себя виноватым, в отместку старался раздразнить ее еще больше. К восьмому классу все изменилось. Шустрик стал ходить в качалку, у него появилась своя компания. А Лика подружилась с Лианой Саакянц, толстой суетливой армянкой, в голове у которой были одни мальчишки, — и, по мнению Шустрика, очень от этого поглупела.

Поначалу он злился на нее, потом перестал. Было время, когда она его даже не интересовала. На самом деле это было не всерьез, и Лика по-прежнему оставалась рядом. Другие приходили и уходили, а она оставалась.

Но о том, что ей нравится Гришка Гоголев, Шустрик узнал далеко не сразу.

Лика открыла глаза и натолкнулась на его быстрый блестящий взгляд.

— Ужасно, да?

— Что ужасно? — не понял он.

— Выгляжу ужасно?

— Ну-у… — Шустрик забавно сморщил нос. — Не баба-яга, но…

— Да ну тебя! — Лика полушутя-полусердито толкнула его в плечо. Он засмеялся, потом сказал:

— Да нормально ты выглядишь. Умоешься, причешешься, и будешь, как новенькая. И вообще все это ерунда… Для меня ты всегда красивая.

— Это тебе ерунда, — возразила Лика, будто не расслышав последней фразы. — Пятерней умылся, пятерней причесался — и вперед! Не все же такие, как ты!

Шустрик вздохнул.

— Слушай, ты иногда такое лепишь…

Лика покраснела.

— Давай, назови меня дурой! — вызывающе предложила она. — По-твоему, если девушка хочет выглядеть лучше, значит, в голове у нее пусто!

— Да что ты передергиваешь, никто тебя дурой не называл!

— Знаешь, — холодно произнесла Лика, — я вообще не понимаю, чего ты здесь сидишь? Давай уже, иди отсюда. Куртку свою не забудь! Придешь домой, постираешь, а то провоняла вся…

— А ты не командуй, — отрезал Шустрик. — Захочу — уйду.

— Вот и захоти!

— Слушай, уймись уже!

Лика сердито засопела, потом шмыгнула носом. Шустрик, не глядя, протянул ей чистую салфетку.

— Спасибо… — Лика долго сморкалась, пряча покрасневшее лицо. — И… извини. Я не хотела…

— Проехали.

Оттолкнувшись, Шустрик спрыгнул со скамейки и зашагал взад-вперед, подскакивая на ходу.

— Слушай, — сказал он, остановившись перед Ликой. — Вообще забей на то, как ты выглядишь… В смысле, перестань об этом беспокоиться. Ты всегда выглядишь хорошо, поняла? Во сто раз лучше этой твоей Лианы.

— Скажи еще, лучше Женьки Ващук, — не поднимая глаз, пробурчала Лика.

Шустрик опустился на корточки.

— Эй! — Он поймал ее взгляд. — Лучше, будь уверена.

Когда пришло время ехать за город, и девочки, хихикая, сменили вечерние платья на джинсы и свитера, Лика почувствовала облегчение. На школьном крыльце она и Лиана столкнулись с Гоголевым.

— Девчонки, поздравляю! Новая жизнь впереди! — Как всегда, от звуков его мягкого обволакивающего баритона у Лики побежали мурашки.

— Гриша, а тебя вдвойне можно поздравить, — толкнув ее, томно протянула Лиана. — Золотая медаль и все такое…

— Спасибо! — От избытка чувств Гоголев обхватил обеих и закружил по крыльцу. Будто во сне, перед Ликиными глазами промелькнул распахнутый ворот его рубашки. — Девчонки, какие же вы сегодня красивые!

Они засмеялись, а Гоголев, подмигнув, легко перемахнул через перила и зашагал к автобусу. Там, небрежно выставив бедро, позировала Женька Ващук в бордовой кожаной курточке и джинсах со стразами на задних карманах.

— Ну, ты смотри, — насмешливо произнесла Лиана. — У кого-то фонари на заднице. Прямо маяк — не проплывайте мимо.

Лика вздохнула.

— Дорогая, ну что ты? — забеспокоилась Лиана. — Все хорошо. За городом — красота… Ты, главное, не теряйся. На пляже отведешь его в сторонку, никто и не заметит. Представь, такая романтика: небо, звезды, волны плещут, да-а… Как я тебе завидую! Вот правда, лучше не придумаешь. На, держи… — Она украдкой сунула Лике мягкий сиреневый квадратик.

Лика вспыхнула.

— Зачем?