Своенравная Луна

Повернувшись ко мне, стрельнул он глазами в пошивочный цех, указывая, что сейчас не стоит оправдываться, лучше спрятаться с ее глаз долой. Мне дважды повторять не надо о таком. Через пол минуты меня уже не было в поле их зрения. Из далека доносились крики посетительницы, иногда вмешивалась жена, но разобрать что конкретно говорили – невозможно. Подслушивать не было смысла, и не люблю я это дело. Поэтому вернулась в цех. Другие швеи сидели и явно прислушивались к происходящему, и стоило мне появиться в дверях, резко закопошились. Одна даже упала со стула, настолько сильно растерялась появлению человека. Перешептывания были тихими, но по ухмылкам и колким взглядам явно обсуждали через сколько меня выгонят.

Я-то после того отсутствия не досчиталась части своих вещей. Да, да. Булавки, хороший метр, даже лекала стащили. Хорошо, что руку уже набила настолько, что пользуюсь ими редко. А так, туго бы пришлось. Булавки и метр все же пришлось купить. И увидев новое у них загорелись глаза. Уже видимо и это в головах делили. Только нет уж. В следующий раз я все равно заберу все свое с собой. Тем более зарплаты мне не видать. Ткань действительно была дорогой. Еще и должной могу остаться, если все откажутся от заказов. Или как вариант, узнают об этом инциденте и повторят трюк уже умышленно, чтоб получить бесплатно все. Тогда мне еще и в уплату долга бесплатно можно пахать несколько месяцев при условии, что больше не будет порчи.

Нет, ткань все равно жалко. Мыслями возвращаюсь к струящейся материи. Она не для нее. Как ни старайся, а излишки фигуры с четкими складками жутко подчёркивались шелком. Эта ткань для стройной молодой девушки, которая только начинает манить, соблазнять. Когда силуэт красиво подчеркнут и в тоже время за маской. Эх…

Вот сейчас я готова согласиться на работу Курта, но не буду звонить. Ведь это решение продиктовано эмоциями. Когда все разрешиться однозначно стану сожалеть.

За такими мыслями не заметила, как рядом материализовался хозяин и кинул платье передо мной. В глазах был триумф и ненависть. Какое из чувств адресованы мне – загадка. А если оба, то совсем беда.

– Переделывай. Сегодня не уйдёшь, пока не закончишь, – прыснул с гордостью.

– Как? – решила уточнить, потому что ни на одном из вариантов мы так и не остановились.

– Со вставками, – бросил в мою сторону так, словно ответ был очевиден.

У этой ненормальной черти что в голове, а я виновата. Роптать сейчас нет смысла, спрашивать, чем все разрешилось, тем более.

За работой не заметила, как все ушли. Теперь мне приятнее работать, ведь с изменениями абайя будет ей подходить и украшать. Стрелки часов показывают половину одиннадцатого. Желудок неприятно заурчал. Глаза уже нещадно болят от кропотливой работы. Отложив все, пошла в зону буфета. Электрический чайник тихо жужжал, оповещая о скором закипании, я же делала незатейливый бутерброд.

В голове мысли о том, что совсем скоро срок моего пребывания здесь закончится. Курт возвращается ни сегодня-завтра, а значит пора принять решение. Надо срочно посоветоваться с Таней, ведь за эти дни я так и не решилась на разговор. Она поможет мне во всем разобраться. Взгляд со стороны поможет.

– Что, что… – на меня навалилось мужское тело, и по противному запаху понятно, хозяин. – Отпустите меня.

Противные руки стали задирать юбку в пол. Зачем я ее только надела сегодня? Ведь не защитит. Только ему облегчит.

– И не надейся. Ты мне должна.

Похоже это конец.

Глава 12

Его слова звучали, как приговор. Никто мне сейчас не поможет. Мы совершенно одни в здании. Я зажата между гарнитурой и им. В горле встал комок, из груди вырывались лишь судорожные рваные вздохи. Страх ужасная вещь. Когда смотришь со стороны, кажется все так легко и просто. Но это суровая реальность жизни. Ты находишься в ступоре, растерян. Нет сил не то что кричать, элементарно пошевелить пальцем – подвиг. Только как совершить этот подвиг. И если на вас напала собака, то все может разрешиться положительно. Но когда так. Он выше меня сантиметров на десять, а в ширь все четыре меня. Что я могу против него? Абсолютно ничего. В этой ситуации становится страшно и как сбросить оцепенение не знаю.

– Как же ты меня замучала, маленькая стерва, – тяжело дышит прямо в голову, иногда попадая на шею, вызывая неприятные мурашки. – Ходила, хвост пушила и нос свой воротила от меня, а перед этим Куртом стелилась, дрянь русская. Ничего, я сейчас все наверстаю и научу, как нужно себя вести. Я тебе шанс дал на нормальную жизнь и чем отплатила?