Своенравная пленница

Индеец остался доволен осмотром. Розалин поняла это, косо взглянув на его бронзовое тело: мысли голого индейца легко угадать не только по выражению лица. При виде явного подтверждения его гнусных устремлений бедняжку едва не вырвало. Она уже подвергалась нападению насильников в форте и хорошо запомнила жуткое ощущение собственного бессилия. Не будь у нее связаны руки и заткнут кляпом рот, Розалин вцепилась бы ногтями индейцу в глаза и стала бы звать на помощь. Но сейчас она была бессильна, поэтому с содроганием терпела похотливые прикосновения.

Насильник встал на колени и, достав нож, разрезал шнурки ее рубахи из оленьей шкуры, обнажая ее грудь. Увиденное привело дикаря в такое возбуждение, что он схватил ее за грудь обеими руками и навалился на Розалин.

Она попыталась кричать, зная, что это бессмысленно, извивалась, пыталась отползти…

Внезапно раздался пронзительный вопль, похожий на крик ягуара. Испуганный краснокожий вскочил, но в следующий миг пошатнулся от мощного удара Ястреба и едва не выронил нож от неожиданности.

Розалин с замиранием сердца наблюдала, как мужчины кружат по поляне, не сводя друг с друга настороженных глаз. Почему Ястреб не прикончил врага одним выстрелом? Или его ярость столь велика, что он, не совладав с собой, бросился вперед, как бешеный бык? Нет, подумала она, Ястреб — опытный воин, причина в другом: он опасался спугнуть насильника щелчком курка. Ведь индеец мог приставить нож к ее горлу, сообразив, что единственный выход — взять Розалин в заложницы.

Тем временем индеец отчаянно защищался. Ястреб был в гневе страшен. Оружие в руке дружка Полголовы его не пугало, а только раззадорило. Он жаждал мщения: последний из шайки головорезов, долго терроризировавшей всю округу, не имел права на снисхождение.

Индеец выбросил вперед руку с ножом, но Ястреб перехватил ее в воздухе, ловко увернулся и, молниеносно вырвав нож у нападавшего, поразил им врага. Индеец болезненно охнул, согнувшись пополам, и упал на колени, пытаясь вытащить из своего тела нож.

Ястреб с удовлетворением взглянул на дело своих рук и, убедившись в том, что поединок завершен, обернулся к любимой. Первым делом он разрезал связывавшие ее веревки и освободил от кляпа рот. Розалин повисла у него на шее и страстно его целовала. Ястреб шутливо нахмурился и, подняв ее на руки, спросил:

— Ты не рада меня видеть?

— Безумно рада! — продолжая обнимать его могучие плечи, прошептала Розалии.

— Вела бы себя смирно, ничего бы не случилось. — Он с укоризной покачал головой и, усадив ее на коня, добавил: — Я постарел лет на десять, узнав, что ты сбежала от деда.

Это замечание задело Розалин, и, когда Ястреб вскочил в седло, она сказала:

— Признайся, это ты все подстроил! Убедил Аракаше напасть на караван и взять моего отца в плен. А может, и вовсе от него избавиться…

— Да, — кивнул Ястреб, — это я уговорил Аракаше перехватить суда. Но я не собирался убивать Обри! Я хотел только добиться его согласия на нашу свадьбу. Сейчас твой отец и его люди вне опасности, хотя пока они и болтаются на волнах Миссури. Не волнуйся, все обойдется.

Своими словами он думал успокоить Розалин, но она пришла в ярость.

— Все, с меня довольно! Как ты можешь не считаться со мной? То исчезаешь, не предупредив меня, то пускаешься в авантюры. Мог бы и заскочить ко мне на минутку…

— У меня не было времени, но я подумал… — запинаясь, проговорил Ястреб.

— Ах, не было времени? — все больше распалялась Розалин. — И это я слышу от мужчины, с которым прожила полгода? У него, видите ли, не нашлось минуты, чтобы посвятить меня в свою дурацкую затею! — Она насмешливо прищурилась: — Уж не считаешь ли ты меня дурочкой? Но у меня хватило мозгов, чтобы разгадать эту шараду!

— Эта мысль пришла мне в голову уже после того, как мы расстались той ночью… Нельзя было терять ни секунды, я действовал на свой страх и риск…

— Так вот, дорогой! Я не выйду за человека, который не предупреждает о своих намерениях! А если бы меня убили? Или случилось бы что-нибудь похуже? А ты не соизволил со мной поговорить!

Розалин отвернулась с каменным лицом.

— Уж не хочешь ли ты, чтобы я отчитывался за каждый свой шаг и спрашивал у тебя на все разрешения? — усмехнулся Ястреб. — Ты позволишь мне подпрыгнуть, дорогая? А как высоко? — издеваясь, произнес он. — Мечтаешь сделать из меня подкаблучника? Может, заставишь линять дважды в год, ведь мое прозвище Ястреб?

— Не так-то просто держать тебя под каблуком! — расхохоталась Розалин. — Что-то я не замечала, чтобы ты бегал за мной, как собачонка. Скорее, ты меня водишь на коротком поводке, время от времени доверяя незнакомцам погулять со мной.

Все было ясно: оба не терпели, чтобы ими командовали. Им суждено вечно спорить, кто из них главный, но это не могло ослабить их взаимного притяжения. Правда, порой Ястреб был готов уступить Розалин, как, например, сейчас, когда он не мог устоять перед ее красотой.

Он остановил коня и, лукаво усмехаясь, протянул руку, чтобы ее обнять.