Своенравная пленница

— В Сент-Луис меня привели дела, — сказал он, угадав ее вопрос. — Я вполне обеспечен, в отличие от твоего белобрысого поклонника Джеффри. Среди дикой природы я веду постоянную борьбу за существование, и это мне нравится. Но после встречи с тобой, Розалин, я должен одолеть зверя иного рода. Он — внутри меня. Самый опасный враг человека — он сам. Клянусь, мне не доводилось испытывать ничего труднее, чем необходимость сдерживать себя, когда ты рядом!

Позволяя Доминику целовать себя, Розалин надеялась, что она просто играет роль влюбленной. Но ее тело было явно не в ладах с рассудком. И когда пальцы Доминика проникли под корсаж ее платья и коснулись груди, она перестала робко протестовать и вздохнула от наслаждения. Ее мысли окончательно спутались, а в теле вдруг возникло странное сладкое ощущение, словно рой мотыльков вился вокруг ее трепещущего сердца. Казалось, они вот-вот начнут стучать по нему своими крылышками.

Доминик принялся жарко целовать ее обнаженные плечи и шею, спускаясь все ниже. Он тщился сдерживать рвущееся наружу желание. Все его тело напряглось и требовало удовлетворения. Можно было легко выйти из положения, проводив девушку до дверей ее дома. Но он жаждал эту очаровательную чертовку, спихнувшую утром Джеффри в придорожные кусты. Розалин весь день не выходила у него из головы, и наконец он сам пал жертвой своего воображения. Ему уже было мало ее губ, хотелось почувствовать все тело черноволосой волшебницы, утонуть в нем, слиться с ней в любовном экстазе, дать волю своим фантазиям.

Прижатая к бархатному сиденью, Розалин почувствовала, как колено Доминика раздвигает ее ноги. Но почему она его не отталкивает? Ведь это становится опасным! Нужно действовать! А между тем его рука уже поглаживала ее бедра под одеждой. Нет, пора отстраниться! Нужно держать его на безопасном расстоянии. Однако его ловкие пальцы умело ласкали ее, и она уже не могла совладать с собой.

Доминик покрыл ее грудь жаркими поцелуями. Розалин затрепетала от сладострастия, словно роза, распускающаяся под ласковыми лучами солнца. Она забыла обо всем на свете и почувствовала, что вот-вот желание отдаться победит. Как ему удалось сковать ее волю к сопротивлению и подчинить себе ее чувства?

Рука Розалин непроизвольно обняла его за крепкую шею. Она встретилась с ним взглядом и утонула в изумрудной глубине его глаз, полных солнечного света. Доминик произнес ее имя, и сердце Розалин сладко заныло.

— Розалин, — шептал он ей на ухо, — я чувствую, что не могу выполнить своего обещания. Искать забвения с другой, думая о тебе, — ужасное испытание! Клянусь, я желаю только тебя, хотя и понимаю, что ты не создана лишь для забавы. — Губы Доминика ласкали ее шею, его голос слегка охрип. — Прикажи навсегда оставить тебя! Прогони немедленно, пока я еще владею собой! Слезы хлынули из ее голубых глаз: прогнать Доминика! Ей стало страшно от одной мысли об этом. Прижавшись к нему горячим, трепещущим телом, она откинула голову на подушку и воскликнула:

— Возьми меня! Доставь мне наслаждение, которого я еще не испытывала!

Его рука скользнула под ее сорочку, и, дотронувшись до ее обнаженной груди, Доминик застонал от вожделения. Охваченный страстью, он стал раздевать ее одной рукой, продолжая обнимать и целовать.

— Вот мы и приехали, сэр! Вы меня слышите, хозяин? — вдруг раздался снаружи голос кучера.

— Вот дьявол! — выругался Доминик, проклиная себя за то, что он забыл о времени. Что он затеял? Девушек не лишают целомудрия в экипаже на первом же свидании!

Розалин очнулась от сладкого забытья и испытывала острый стыд за свое поведение. Может, в предыдущей жизни она была шлюхой? Стоило ей только встретить мужчину, непохожего на других ее кавалеров, как она растаяла и дала волю чувствам. Бесстыдница!

— Розалин… Я… — сумбурно начал Доминик, приводя в порядок свою одежду.

Девушка лихорадочно оправила платье, распахнула дверцу и выскочила наружу.

Доминик откинулся на сиденье и запустил пятерню в волосы. Из его груди вырвался полувздох-полустон. А может, это к лучшему? Он просто слишком вошел в роль. Что ж, для удовлетворения зова плоти существует бордель. Там не нужно особых усилий для того, чтобы потешить свою похоть.

Он выглянул из окна, чтобы велеть Мосли трогать, и увидел массивную стену дома Розалин. Зыбкий образ милого, нежного создания, пахнущего жасмином, возник перед его мысленным взором. Его тело не желало соглашаться с рассудком. Оно мечтало о Розалин — единственной женщине, сумевшей раздуть из тлеющих углей его желания пламенную страсть.

Глава 6

Розалин захлопнула за собой дверь, прижалась к ней спиной и прошептала:

— Боже мой! Я едва не переступила роковую черту!