Своевольная красавица

Разумеется, она догадывалась, кто отравил Ричарда, но виновного уже не было ни в замке, ни в долине. Кроме Катрионы, только Алгария имела доступ к ядам. Видимо, свершив свое черное дело, ее бывшая наставница сразу же уехала.

Раз Алгария не стала дожидаться, пока ее снадобье подействует, значит, она не сомневалась в эффективности своего зелья. Подавив дрожь, Катриона принялась расхаживать по комнате, размышляя о возможных ядах: болиголове, белене и аконите. Все они были смертельными, но последний хуже всего поддавался лечению. Впрочем, могла быть использована смесь, поэтому Катриона включила в лекарство противоядие от каждого из ядов.

Однако этого было недостаточно.

И Катриона не отходила от постели Ричарда, чтобы не пропустить момент, когда он очнется. Чтобы вернуть его в этот мир, если связь с ним окажется слишком слабой. Ей никогда не приходилось делать ничего подобного, но она знала о черте, которую про себя называла порогом. Порогом между реальным миром и иным, где жизнь превращается в небытие.

Однажды она уже стояла на этом пороге. В ту ночь, когда умерли ее родители, мать явилась ей во сне, перешагнув призрачную грань, отделявшую состояние сна от небытия. Мать Катрионы умерла в объятиях мужчины, любившего ее глубоко и нежно, и она питала к нему столь же сильное чувство. У нее не было особых причин оставаться на этом свете; она задержалась только для того, чтобы попрощаться с дочерью, приоткрыв ей завесу потустороннего мира.

Там не было ничего, кроме клубящегося тумана, холодного и серого, и никаких ориентиров, доступных человеческим чувствам. Оказавшиеся в небытии должны были полагаться на иные ощущения и вступать в контакт лишь при наличии сильного притяжения между душами — подобного узам, которые связывают мать и ребенка или любящих супругов.

Если связь между ней и Ричардом оборвется, Катриона рискует потеряться в зловещей пустоте, вместо того чтобы удержать мужа и вернуть его к жизни.

Но жизнь без Ричарда не представляла для нее ценности. А он может умереть. Катриона выпрямилась, чувствуя как крепнет ее решимость. Она не отпустит Ричарда и уцелеет сама. У нее хватит любви и веры для них обоих.

Первый раз это случилось на рассвете — дыхание Ричарда замедлилось, и он скользнул в серую мглу. Опустившись на колени перед постелью, Катриона сделала глубокий вдох и решительно закрыла глаза. Зажав в кулаке подвески, она взяла мужа за руку и последовала за ним в небытие.

Ричард был там, слепой и бледный, беспомощный, как новорожденный котенок; Катриона нежно направила его и привела назад.

Денно и нощно она боролась за мужа, ныряя в черные бездны, делясь своей жизненной энергией. И Ричард продолжал жить.

По прошествии нескольких дней она совершенно обессилела. Никто в долине, кроме Алгарии, не обладал достаточными познаниями, чтобы помочь ей. Обитатели замка затаились в тревожном ожидании, но она ощущала их поддержку. Они непрестанно молились за выздоровление Ричарда. Хотя жизнь продолжалась, без Ричарда из их мира ушло обостренное ощущение бытия, и замок словно погрузился в спячку.

Миссис Брум и Макардл приносили еду и питье; Уорбис постоянно находился рядом, готовый прийти на помощь. Он понимал, насколько серьезно состояние его хозяина, но, за исключением первого момента слабости, пребывал в неколебимой уверенности, что Ричард скоро станет на ноги.

— Они несгибаемые, все как один, — заверял он Катриону. И ссылался на подвиги и неуязвимость Кинстеров при Ватерлоо.

Катриона была благодарна Уорбису за утешение и надежду.

Но лишь одна она знала, сколь губительны обрушившиеся на Ричарда силы и как опасен яд, которым его опоили. И только она могла вылечить его и удержать в этом мире.

На третье утро с начала их тяжкого испытания Катриона внезапно проснулась с ощущением тревоги.

Она заснула прямо у постели Ричарда, стоя на коленях и обхватив его руками. Вздрогнув, она резко выпрямилась и испуганно посмотрела на него.

Он был бледен, но определенно жив; грудь его мерно вздымалась и опускалась.

Испустив вздох облегчения, она села на пол. Ричард не покинул ее, пока она спала.

Возблагодарив Госпожу, Катриона с трудом поднялась на затекшие ноги. Доковыляв до ближайшего кресла, она рухнула в него, не сводя глаз с мужа.

Он все еще находился под воздействием яда и по-прежнему нуждался в ней как в якоре, удерживающем его в этом мире.

Вздохнув, она поднялась с кресла и потянулась к шнуру звонка. Придется разделить дежурство с кем-нибудь, кому можно доверять в достаточной степени. Главное — быть уверенной, что ее позовут, когда Ричард в очередной раз начнет ускользать в небытие.

Иначе она рискует снова заснуть и оставить мужа без присмотра.

Благодаря миссис Брум и кухарке, взявшим на себя заботу о Ричарде, следующую ночь Катриона благополучно проспала. Это пришлось весьма кстати, так как утро принесло новую проблему, которую она хотя и ожидала, но не раньше, чем через несколько дней.