Свой человек на небесах

Повариха смолкла. Молчала и Нина. Чем она могла утешить эту несчастную, сломленную горем женщину? Точнее, вдвойне несчастную. Ведь, похоже, Зоя Ивановна не верила в то, что зло, хоть вперед и забегает, да все-таки не одолевает…

Впрочем, и она хороша. Угораздило же ее вбить себе в голову, будто отца Илию Малкина убили, и заняться расследованием несуществующего преступления!

Нина не знала, что ненароком раскрыла настоящее преступление!

* * *

Теперь ей предстояло еще одно дело, последнее перед отъездом из Хонги. Она должна найти Павла Ивановича и проститься с ним. Жаль, что они были знакомы слишком недолго. Однако Нина навсегда сохранит самые добрые и незабываемые воспоминания об этом замечательном человеке…

Как ни странно, всегда открытый кабинет Павла Ивановича на сей раз оказался на замке. Впрочем, Нина знала, где искать главного врача. Конечно же, в амбулатории! Выйдя на улицу, она обогнула здание больницы, взбежала на крыльцо, вошла в пустой коридор… В следующий миг до нее донеслись два голоса: мужской и женский. Нина прислушалась:

— Ну что, убралась эта…? — бранное слово в устах Елены Васильевны звучало хлестко, словно пощечина.

Ей ответил мужской голос. Нина сразу же узнала его… Но на сей раз он звучал не мягко и ласково, а злобно и насмешливо:

— Считай, что да. Наверное, она уже на остановке стоит. Теперь можно вздохнуть спокойно. Избавились!

— Ты уверен?

— Еще бы! Я постарался…

В ответ раздался довольный смех Елены Васильевны:

— Какой же ты у меня умный, Пашенка! Повезло мне с тобой!

— Что ж, ты мне тоже очень помогла! Если бы ты не надумала свезти мое письмо в Михайловск, дольше бы ждать пришлось. И тогда эта дура непременно наломала бы дров! Я так боялся, чтобы она чего-нибудь еще не выкинула! Едва удержал…

Немного погодя Елена Васильевна заговорила вновь:

— А ты уверен, что все обойдется? Ведь она же догадалась, от чего умерла та бабка! И аминазин нашла…

— Ну и что! Это еще доказать надо, что мы с тобой ей умереть помогли! Как-никак, у старухи был метастаз в позвоночник. Можно было и не спешить… Вот только вдруг ей за это время вздумалось бы изменить завещание. К счастью, эта дура не знает самого главного…

— Того, что бабкин дом нам с тобой был завещан?

— Ну да! Теперь он наш! К лету мы его дачникам продадим… не впервой! Так что будь спокойна! Раз обошлось, два обошлось — на сей раз тоже все обойдется! Уж ты мне поверь! Я постарался…

Нина с содроганием слушала его наглую похвальбу. А она-то считала Павла Ивановича честным человеком! В то время как на самом деле он оказался подлецом, улыбчивым подлецом, корчащим из себя честного человека! Мало того — убийцей! Как же ей хотелось ворваться в кабинет и обличить обоих преступников! Но она понимала — от этого не будет никакого проку. Гораздо лучше поступить иначе: явиться в горздравотдел и рассказать там о том, что в больнице села Хонга орудует шайка преступников-отравителей, ради собственной выгоды убивающих одиноких старух. Пусть сейчас эти мерзавцы смеются над ней! Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

* * *

Сразу же по приезде в Михайловск Нина взяла такси и поехала в центр города, к серому четырехэтажному зданию, перед которым высился обелиск со скульптурой, изображающей коренастого бородатого мужика в ненецкой малице, панибратски положившего длань на шею горделивого оленя. Сие произведение искусства, именовавшееся «обелиск Севера», местные острословы прозвали — «третьим будешь?». Что до серого здания, то в нем находились главные государственные учреждения не только города Михайловска, но и всей области.

Первым делом Нина направилась в горздравотдел, на ходу готовясь к пространному рассказу о преступлениях, совершающихся в больнице села Хонга, откуда она только что вернулась. Однако едва девушка назвала свою фамилию, как пожилая сотрудница горздрава прервала ее на полуслове:

— Вообще-то Вам надо не сюда…

— А куда? — поинтересовалась Нина, опешившая от того, что ее не хотят выслушать.

— В партком.

* * *

Партком находился в том же самом здании, этажом выше. Войдя в приемную, Нина вошла внутрь и представилась. Услышав ее фамилию, представительный молодой мужчина-секретарь, сидевший за письменным столом, отозвался:

— Да, Вам и впрямь сюда. У нас есть к Вам ряд вопросов. Подождите здесь.

С этими словами он встал из-за стола, подошел к расположенной направо двери, за которой находился кабинет его начальника, и скрылся за ней. А Нина принялась раздумывать над тем, какие вопросы могут быть у представителей михайловского парткома к ней, православной христианке? Уж не надеются ли они завербовать ее в свои ряды? Напрасный труд. Нина ни за что не отречется от Христа!

Наконец секретарь появился вновь. Но не один, а в сопровождении какого-то невысокого мужчины средних лет в сером костюме.

— Я председатель партийного сектора обкома, — представился он Нине, — и хотел бы получить от Вас ответ на ряд вопросов относительно жалобы, поступившей на Вас в райком ВЛКСМ. Вот она.

Вслед за тем он взял в руки исписанный черными чернилами бумажный лист и начал читать вслух: