Свои чужие люди

Георгий сидел на стуле у кровати матери и честно пытался осмыслить то, что она говорит. И не мог. Ответственный пост у отца? Какой, к черту, пост – начальник отдела кадров на заводе? Какие люди? Работяги, которых он оформлял на работу? А пил он не от перегрузок на рабочем месте. Он бежал от домашней тоски: от постоянно шипящей на него жены, от серой убогости их отношений. Это Жора понял однажды, когда узнал от Васьки, что отец захаживает к его красавице матери. Отец даже не оправдывался, когда он его припер к стенке, обвиняя. Только попросил: «Оставь мне хоть эту радость, сынок, иначе совсем беда. А мать твою я никогда не брошу». Он тогда даже не разозлился на отца за предательство. Он как-то сразу понял его. Понял и ничего не рассказал матери. Кажется, она до сих пор не в курсе, где по вечерам иногда зависал ее муж.

Это еще мать не знала, что работы у него уже давно нет. Что он потихоньку продает коллекцию монет, которую начал собирать еще дед. И что большая ее часть уже перекочевала к Ваське Голоду.

– Мама, давай не будем о твоей кончине. Ты еще проживешь долго, а я успею жениться и родить тебе внука, – выговорил он старательно-весело. – А сейчас я приготовлю тебе ужин. Что ты хочешь? В меню – картошка жареная, вареная, пюре. Выбирай!

– Опять ты уходишь от разговора! Делай, что хочешь, – безнадежно махнула она рукой.

«Вот и ладно. На сегодня воспитательная часть закончена. Однако с пюре я погорячился, молока-то нет…» – подумал Георгий, открывая дверцу холодильника.

Глава 5

– Боря, подожди! – Милочка догнала его уже на повороте коридора, – Ты все неправильно понял, ты же его знаешь! Остынет – простит!

– А я – нет! – отрезал тот, направляясь к курилке.

– Ты пойми, материал хороший, только сыровато. Подредактируешь, отлачишь – примет, никуда не денется. Ну, характер у него сложный, да и настроение с утра не лучше.

– А мне на его настроение – на…ть! – Борис достал пачку сигарет и протянул Милочке.

– Не, я свои. – Она щелкнула замком маленькой сумочки. У Милочки все было как-то утрированно маленьким: ножка тридцать третьего размера, росточек ему под локоть, нос, на котором едва удерживалась дужка очков. И эта женщина любила его, Бориса, уже без малого двадцать пять лет. А он вот ну никак!

– Ты успокойся, Боренька. Идея твоя замечательная. И сценарий почти хорош, – в голосе Милочки ему послышалась неуверенность.

– Дура! Ты не понимаешь, что он под меня копает! Я ему – кость в горле! – взорвался он, уловив ее колебания. Он смотрел, как наполняются слезами зеленые глаза верной подруги, и это заводило его еще больше. – Ты видишь, он место готовит для сынка этого, как его, Васьки Голода! Спонсор, мать его! Больше некому его с. ю телекомпанию спонсировать. А я не с пустыми руками пришел! Я деньги несу. И немалые, заметь. Так он слышать не хочет! И что ему этот Голод? Родня?

– Не Голод ему нужен, Боренька. Его телекомпания нужна Голоду, – тихо сказала Милочка и испуганно на него посмотрела.

«Проговорилась…» – понял вдруг все Борис разом. И на душе стало еще муторнее. Вот это уже был конец их многолетней дружбы с Леней Мазуром. Леня продал его, Бориса, продав свою телекомпанию бывшему братку Голоду. Продал в самый трудный момент жизни Бориса Ракова, оставшегося после развода с женой без угла и денег. Сценарий, который Борис принес сегодня Мазуру, должен был стать пропуском в будущее.

Милочка еще горестно хлюпала носом, но Борис мыслями был уже далеко. Наступал срок выплаты алиментов на дочь, срок очередного взноса за квартиру, срок по выплате кредита за машину. Теоретически он мог просить в долг у тех, кто спонсировал его будущую передачу. Теоретически они могли даже ему дать необходимую сумму. Но отдавать ему будет нечем.

– Борь, возьми у меня в долг, – как всегда, чуткая Милочка угадала, о чем он сейчас думает.

– Я и так тебе должен немерено.

– Так отдашь ведь когда-нибудь! А завтра на Танюшку перечислишь. Ребенок-то от твоей гордости страдать не должен!

И, как всегда, она была права. И, как всегда, он взял у нее эти три тысячи. Именно в эту сумму суд определил размер его отцовского долга. Бывшая жена Бориса Ирина каждый месяц брала эти деньги, смеясь в голос. Ее отец, генеральный директор компании «ЗаволжскГАЗ» Яшин, давал внучке столько же на дневные карманные расходы.

– Спасибо, Кнопка. – Он чмокнул Милочку в покрасневший носик.

– Ладно уж, не за что. Домой меня подбросишь? – Милочка с надеждой посмотрела ему в глаза.

Отказывать было бы совсем подло. Но отвозить Милочку на другой конец города, потом, по традиции, пить на кухне чай с ее матушкой, потом… Нет, сегодня он на такой подвиг не способен.

– Прости. – Он отвернулся, чтобы не видеть ее враз потухших глаз.

«А ведь она тоже автоматически теряет работу, как только Ленька передаст компанию Голоду, – пришла ему вдруг в голову неутешительная мысль про Милочку. – И где ей с ее филологическим образованием место искать?»