Свои чужие (СИ)

— За прекрасную даму, — с легкой ехидцей откликается Элька. — За кого еще я могу воевать даже совместно с Варламовым? За кого он согласится встать плечом к плечу со мной?

— За меня? — я чуть хмыкаю. — не думала, что ты сейчас захочешь меня защищать.

Элька не комментирует, молча затягивается, медленно, глубоко, глядя в сторону от меня.

— Ты же три года как завязала, — отстраненно замечаю я. Наверное, это так глупо, самой начинать разговор с подругой, которая тебя предала. Вот только я почему-то уже и не ощущаю это все как предательство. Больше как спасение от того решения, к которому я пришла слишком поспешно. Будет странно, если я скажу ей “Спасибо”, да?

— Ага. И неделю как снова начала, — Элька улыбается очень напряженно. И смотрит на меня измученно. Как будто она ожидает, что я её ударю. А я бы не сцепилась с ней, даже когда их с Анисимовым застукала. А уж сейчас-то, когда я не чувствую в себе сил даже на то, чтобы вызвать такси — точно не буду.

— Анисимов этого не стоит, — спокойно произношу я. — Зачем ради него ты подписываешься на рак легких?

— Дело ведь далеко не только в нем, — Элька глубоко затягивается, а потом отправляет окурок в ближайшую урну. И замолкает, глядя на проезжающие мимо машины, запихнув ладони в карманы плаща чуть ли не по локоть. Ну, окей, помолчим, так помолчим…

— Это дерьмо вышло случайно, — глухо произносит Элька, так и не поворачиваясь ко мне. — Правда. Костя был расстроен тем, что ты уехала, я перебрала и… Меня занесло. Случайно, правда.

— А платье? — педантично напоминаю я. То самое — яркое, желтое, солнечного цвета. Можно случайно перебрать, можно потерять контроль над ситуацией. А можно ли случайно надеть на трезвую себя платье, которое должно понравиться жениху твоей подруги?

— Это… — Элька вздыхает. — Я не рассчитывала на такой эффект, честно. Я вообще уверена, что платье сыграло самую маленькую роль, но это был тот максимум, что я себе позволила сознательно. Да, мне хотелось, чтобы он на меня взглянул на секунду. На большее я идти не хотела. Я была уверена, что он ни за что тебе изменять не станет. Я была уверена, что и себя удержу в руках. Просто переклинило. Он сидел такой грустный в свой День Рождения, в телефоне копался. Я и позвала его танцевать…

На самом деле, если бы Анисимов не оказался вот таким вот ушлепком — я бы, наверное, даже его пожалела. Наверное, некая эгоистичная моя часть тоже бы не обрадовалась, если бы мой заветный мужчина в мой день рождения куда-то подорвался. Но тогда были дела, было надо, и кровь из носу надо было уехать. Разгребать, кстати, то, что наворочал именно Анисимов.

— Давно ты по нему сохла? — от этого вопроса Элька начинает нервничать сильнее. Запихивает руки в карманы плаща, будто у неё эти карманы абсолютно бездонные.

— Около года, — еле слышно шелестит её голос. Ну, да, такое очень своеобразное признание.

— Так вот почему ты перестала с нами куда-то выбираться, — задумчиво тяну я. А я думала, что Элька просто чувствует себя третьей лишней. Но вообще это было грустно, потому что с Анисимовым все равно было не то же, что с Анисимовым и Элькой.

— Полин, я правда даже не думала, — Элька смотрит на меня, и в её глазах отчаянье, такое искреннее, что я сама чуть не реву. — Я держалась от него как можно дальше. Подругу ведь на член не меняют. Вот только… Вышло так, что я все-таки променяла.

— Ты могла сказать мне, что он тебе нравится, — ворчливо откликаюсь я. Настроение на самом деле совершенно не то, чтобы предъявлять по счетам. Хочу домой. Спать.

И только потом, желательно часов двадцать спустя, проснуться и решить, что делать с книгой. И с Димой. И с жизнью.

— Ага, — Элька впервые за наш разговор улыбается знакомой мне саркастичной улыбкой. — Представляю этот разговор. Привет, подруга, прикинь, кажется, я серьезно запала на твоего парня. Может, это, дашь поносить на недельку, может, я перебешусь? И ты благородно скинула бы Анисимова в мои озабоченные лапки, да?

— Я не знаю, Эль. Может и да. У нас ведь с ним и год назад неважно клеилось, — я пожимаю плечами. Мир глазами недоспавшего и эмоционально истощенного человека — слишком большая, громоздкая и быстро движущаяся штуковина.

— Да ну, — едва слышно откликается Элька. — Я надеялась, что как-то переживу все это.

— Пережила?

— Меня сегодня чуть не стошнило от омерзения. Прямо там, на лестнице, — Элька болезненно кривится. — Я почти целый год своей жизни сохла по этому… хмырю. Стыдно, ужасно.

— Эля, я за него чуть замуж не вышла. Мне тоже не сладко, — слабенько ухмыляюсь я. Элька смотрит на меня, будто видит впервые в своей жизни.

Боже, даже от этого, такого дурацкого разговора меня немного потряхивает адреналин. Мы будто пытаемся вслепую нашарить под ногами канат, перекинутый через черную бездну.

Вот только я все равно не понимаю. Одна я иду по этому канату, или и Элька идет ко мне навстречу? Черт возьми, почему она вообще приехала, почему встала на мою сторону? Так перетряхнуло от Анисимова? Не хотела терять свои деньги? Или?

Боже, как давно я не хотела послать свою паранойю к чертям собачьим.