Свой, чужой, родной

— Художник, когда помер, все вдове завещал. И дом, и картины. Пока Ираида жива была, в порядке все содержала. Детей у нее двое, сын да дочка. Дочка в Москве училась, а сын тоже по художественной части. Вроде и дружили они между собой, но как мать умерла, принялись ругаться. Не поверишь, чуть ли не до драки. Брат хотел дом себе оставить, а сестра с него денег требовала, видать, много. У него их то ли не было, то ли давать не хотел. Ну и продали дом. А я к новому хозяину по наследству перешла. Он внизу магазины устроил, там, где у художника мастерская была, вот там и убиралась. А в квартире, видно, кто-то другой убираться приходил, вряд ли его жена сама спину гнула. Хотя, может, и сама. Но меня не просили, и чужих я вроде не видела.

— А что там были за магазины?

— Ой, да каких только не было! — махнула рукой она. — Народ подолгу не держался. Дом-то старый, летом жарко, зимой холодно. А хозяин ничего делать не хотел. Такой был жаднющий, господи, прости. Одни деньги на уме. Только не больно они ему и пригодились. Поехали с женой на дачу и разбились. Вот так. Дом, можно сказать, чужим людям достался. Своих детей у них не было, а хозяин в первом браке мальчонку усыновил. Вот ему все и отошло. Он быстренько добро неродного папаши распродал, и поминай как звали.

— И кто купил дом, вам неизвестно?

— Нет, неизвестно. Да и неинтересно было. Руки-ноги болят, убираться тяжело, дочка мне и запретила. Хватит, говорит, мама. Всю жизнь на двух работах, пора и отдохнуть. Ну, я и подумала, позовут новые хозяева, может, и поработаю еще, а нет… так на заслуженный отдых.

— Не позвали?

— Даже не видела их ни разу. Как дом купили, ремонт затеяли. Вот парня, что ремонт делал, видела. Один работал, худенький такой, роста вроде немалого, а худой, точно ребенок. Еще подумала: много он один наработает? А он ничего, видать, шустрый. Месяц у него ушел. Хотя не знаю, может, и недоделал ремонт-то. Шторы на окнах висели, но хозяев так и не видать. А потом ставни на замок, и уж лет шесть света нет, так что по всему выходит — нежилой дом. Чудеса! Купить такой дом и не пользоваться. Уж хоть бы сдали, если сами жить не хотят.

— Действительно, странно, — кивнула я. — И в последнее время вы здесь никого не видели? В доме по вечерам свет горел.

— Свет горел? — переспросила она. — Ну, если только с улицы, отсюда-то не разглядишь. Видела я, как из калитки мужчина выходил. Молодой. Может, хозяин, а может, и нет. Одет небогато. Хотя сейчас и не поймешь. Внучке платье купили — взглянуть не на что, а такие деньжищи…

— Вы сказали, молодой мужчина? Значит, хорошо его разглядели. Волосы у него были светлые или темные?

— Не помню, милая. На нем кепка была или фуражка. Симпатичный вроде. Хозяевам должны были бумагу прислать о сносе дома. Тебе лучше в управе спросить, где хозяина искать.

— Там тоже ничего не знают.

— Чудеса.

— Я вас попросить хотела. Если хозяева вдруг появятся, не могли бы вы мне позвонить?

— А чего ж не могу? Позвоню. Пиши номер, — она достала из кармана халата мобильный и протянула мне.

Я быстро записала номер и сказала:

— Меня Валентина зовут. А чтобы вы меня не забыли, я указала дом 23.

— Вот и хорошо. А я, значит, Пелагея Алексеевна.

— Спасибо. — Я поднялась, а она вдруг спросила:

— Ты зачем на самом деле пришла?

С минуту я молчала, а потом подумала: когда не знаешь, что сказать, лучше говорить правду.

— Знакомая шесть лет назад пропала без вести. И ее почему-то интересовал этот дом.

— Вона как… — Старушка поджала губы и головой покачала. — Парень-то странный был. Вроде как не в себе.

— Какой парень? — растерялась я.

— Который ремонт делал. Я с ним заговорить пыталась, узнать, что за соседи у нас теперь. Подошла к забору, он как раз из дома вышел. И так на меня зыркнул — жуть. И дверь тут же закрыл, будто боялся, что увижу чего. А чего бояться, если в доме ремонт? И мужики наши говорили, мол, приехала машина со стройматериалами, они и предложили помощь. Поставишь бутылку, все и перенесем. А он буркнул: «Не надо» — и сам все таскал. Шофер замучился ждать, тоже помочь хотел, так он и его в дом не пустил. Вот я и думаю: чем он там был занят на самом-то деле?

Пребывая под большим впечатлением от разговора со старушкой, я отправилась взглянуть на калитку. Выходила она не во двор, как я решила поначалу, а в довольно узкий проулок между домами. Машина сюда точно не подъедет, а выйти можно сразу на соседнюю улицу. Это при желании. Но был и второй вариант: дворами к самому парку.

Я понятия не имела, какое все это имеет значение, но не сомневалась, что имеет. Может, Глазков с Людкой правы и я просто зациклилась на этом доме, но подозрений не становилось меньше, напротив, все, связанное с домом, выглядело подозрительнее и подозрительнее. На главный вопрос, почему дом пустует, могла ответить Могилевская, но где ее искать, я не знала.