Свой, чужой, родной

— Ну, хорошо, хорошо. С этой идеей к коллегам я не пойду, мне и сегодняшней за глаза, но могу устроить тебе встречу с человеком, который о Кресте знает все. Мой старший товарищ, который как раз занимался трупами в ночном клубе. Павел Сергеевич Молчанов. С женой развелся и пребывает в унынии. Приглашу его в ресторан, пообещав познакомить с прекрасными девушками. Ваша задача мужика обаять и выспросить, он, кстати, поговорить большой любитель. Так что, возможно, до смерти нас заговорит, но это уж не моя вина. Ну как? Годится?

— Ну… — невнятно промычала Людка, поглядывая на меня.

— Со Шмаковым поможешь? — не спеша соглашаться, спросила я.

— Это кто?

— Тип, на которого выдана доверенность. Адрес есть, если, конечно, за это время он его не сменил.

— Вот чем тебя этот дом так возбуждает? Скажи на милость? Сейчас специально завернул на него посмотреть. Дом как дом. Тьма-тьмущая таких домов.

— Зачем-то его купили на имя безумной старушки, — ответила я. — У всего есть причина, я хочу ее знать.

— Идиотизм, — простонал Глазков.

— Похвальное стремление к истине, — возразила Людка.

Я мыла посуду, когда позвонил Валька.

— Время обычное? — спросил весело.

При звуках его голоса сердце екнуло, и тут же пришло раздражение. Стало ясно, встречаться с ним я не хочу. Лучше все прекратить сейчас, пока еще можно сделать это относительно безболезненно. Но вместо твердого «нет» я принялась мямлить:

— Сегодня я, пожалуй, дома останусь.

— Что так?

— Неважно себя чувствую. Боюсь, простуду подхватила.

— Жаль, — помедлив, сказал он.

— Мне тоже.

— Тогда до завтра?

Я поспешила с ним проститься и тяжело вздохнула. Лишила себя пробежки, а проблему так и не решила. Самое скверное — теперь очень хотелось его увидеть. Переодеться в спортивный костюм и броситься в парк?

— Нежелание замечать очевидное приводит к плачевным результатам, — глубокомысленно изрекла я. — Сначала парню все прощают, потом вопят, где были мои глаза и мозги в придачу. Не будем пополнять ряды доверчивых дур.

Но Валька, как назло, маячил перед внутренним взором. И его облик совсем не ассоциировался с коварным обманщиком. «Однако с девицей я его все-таки видела», — напомнила себе я. И, судя по всему, у них прекрасные отношения. Правда, неизвестно какие. Может, действительно в парк рвануть? После моих слов о болезни это будет совсем уж глупо…

Примерно через час в моей квартире появился Глазков.

— Ты что, сегодня не побежишь? — спросил он с намеком на удивление.

— Работы много, — буркнула я.

— Ну да… Если весь день посвятить всякой хрени…

— Отвали.

— Поссорилась со своим Валькой? Чем не угодил?

— Чего тебе надо? — разворачиваясь к нему, спросила я, не скрывая раздражения.

— Точно, поссорились. Помни, страдать довольно глупо, когда у тебя под боком такое сокровище.

— Ты кого имеешь в виду? Ладно, топай отсюда, ты мне мешаешь.

— Значит, поговорить по душам не хочешь?

— Не о чем. К тому же ты бездушный тип.

— Это потому, что отказался к Мелентьевой идти?

— В комплексе. Отвали Христа ради, мне надо сосредоточиться.

Глазков ушел, а я просидела за компьютером до половины третьего. Польза от этого, безусловно, была, но образ Вальки по-прежнему маячил на горизонте, вводя меня в смущение.

Утром меня разбудили соседи, затеяв перепалку у Людкиной двери. Суть взаимных претензий я не уловила, но вскоре стало ясно, что больше не усну, и я подумала: раз уж я вчера осталась без обязательной пробежки, ничего не мешает отправиться в парк сейчас.

Я надевала спортивный костюм, когда позвонил Валька.

— Как себя чувствуешь?

— Немного лучше, — ответила я.

— Больную навестить можно?

— Лучше не надо, — я тут же досадливо скривилась, но продолжила: — Боюсь тебя заразить.

— Понятно, — судя по голосу, он сомневался, что дело в этом. — Что ж, позвони, когда пойдешь на поправку.

— Черт! — зашипела я, отбросив мобильный, и повторила в досаде: — Черт, черт! Определись, в конце концов! Либо забудь про девицу, либо про Вальку.

Я плюхнулась на диван и немного посидела, разглядывая стену напротив. В конце концов я отправилась в парк, но пробежка, против обыкновения, радости не принесла. Мысли упорно вертелись вокруг Вальки, и я чувствовала себя идиоткой.

Вернувшись домой, приняла душ, тут и стало ясно: стены давят, и оставаться в квартире выше моих сил. Я подумала: а не навестить ли Шмакова, человека, на чье имя была выдана доверенность? Однако здравый смысл победил — соваться к нему одной не стоило, тем более что я была абсолютно уверена: он мошенник. Если не хуже. Но на подвиги упорно тянуло. И я решила взглянуть на бывший ночной клуб «Южный Крест», видимо, в ожидании внезапного озарения.