Свои и чужие

Бобров наклонился в мою сторону, исподлобья заглядывая в глаза, потом махнул рукой и, пошатываясь, встал.

Мы сидели в шестиугольной беседке во дворе гостиницы, ели жареную змею, которую купили у Джоны, пили местный самогон, кстати, очень неплохой, и беседовали.

Энн пошла в дом, а Бобёр, пользуясь случаем, уговаривал меня лечь спать прямо там, в беседке, и предоставить им с девушкой на двоих единственную в номере кровать. Я уже неплохо выпил, в голове плыло, и в принципе, был согласен с другом. Опасался только чувств, которые тот начал проявлять к нашей гостье.

— Появилась ночью из ниоткуда, — проговорил я, старательно загибая пальцы. — Документов нет…

— Усы, лапы и хвост! — пьяно воскликнул Бобров и засмеялся.

— Да! И ничего больше. Что ещё? — я как мог сосредоточился и продолжил. — Рассказала байку, как её муж предал, а теперь к тебе клеится.

— А может, она тоже влюбилась?

— Может, — согласился я. — А может и нет. Что, если у неё задание такое — втереться в доверие к представителю Русской Армии в Дагомее? А?

Бобров захохотал и отрицательно замотал головой. В беседку, пошатываясь, вошла Энн, посмотрела на нас обоих, налила себе четверть стакана, махом выпила и откусила кусок мяса.

— Мальчики, — пережёвывая обратилась к нам девушка. — А мы вообще куда едем?

— А тебе куда надо? — неожиданно спросил Бобёр и пристально на неё поглядел.

Энн молча сосредоточенно жевала, потом сказала чуть заплетающимся языком:

— Я сначала хотела к русским, — она махнула рукой в неопределённом направлении. — А встретила вас и передумала. Поеду с вами.

— Мы едем в Нью-Дели, — сказал Сергей. — У тебя там есть какие-то дела?

Он собрался, опьянение было почти незаметно. Во всяком случае, говорил Бобёр уже внятно и жесты были определённые.

Энн отрицательно помотала головой.

— У меня нигде никаких дел. Мужа нет, жилья нет. Возьмите меня к себе? Вы же где-то живёте?

— Я сторожу магазин в Лумумбе. В нём же и живу, — совершенно трезвым голосом ответил Бобров.

— А я живу в метеоритном кратере посреди джунглей, — добавил я. — Кроме того, я нелегал.

— Да ладно! — она расхохоталась. — Так не бывает. Никто не живёт в кратере.

— Он живёт, — указал на меня пальцем Серёга. — И он женат.

— Да, — подтвердил я и показал безымянный палец с кольцом.

— Ой, да ну и ладно, — надулась Энн и добавила. — Я к вам в жёны и не набивалась. Мне жить негде. Думала, вы пристроите, а вы сами… — Она махнула рукой и налила всем ещё.

Выпили в тишине. Девушка долго разглядывала Боброва, потом тихим голосом спросила:

— Серёжа, скажи. Вот, ты же не алкаш, не наркоман.

Бобёр утвердительно кивнул.

— И машина у тебя вон какая классная, и деньги ты на меня потратил. Одежду, там купил, вещи, всё такое…

Было заметно, что она пьяна, но старается держаться сосредоточенно. Видимо, вопрос, который формулировала Энн, был для неё очень важен.

— Ты к чему ведёшь-то? — спросил Бобёр.

— Я вот, что хочу узнать. Ты зачем в магазине живёшь?

— А! Понял, — Сергей улыбнулся. — Мне так проще. Всегда на работе. У меня там неплохое место, со всеми удобствами.

— Серёжа, а если вдруг семья?

— Как это — «вдруг семья»? Семья вдруг не бывает.

— Но ты же собираешься когда-нибудь жениться?

— О, понятно, — сказал я. — Вы тут договаривайтесь, а я в душ.

Из душа вышел, чувствуя себя гораздо лучше. В беседке уже никого не было, на широкой лавке лежали сложенное одеяло и подушка. Я налил себе полстакана, выпил, не спеша съел кусок мяса с горчицей, и стал стелиться. Спать не хотелось. Разложив на лавке одеяло, я сел на него и долго зачем-то переставлял на столе стаканы, двигал тарелки. Потом сходил в машину, взял бутылку воды и поставил её возле себя.

В этот момент в беседку вошёл Бобёр. Он был в одних трусах, волосы всклокочены. Сергей долго молча смотрел на меня, потом хмуро сказал:

— Иди к ней. Она тебя ждёт.

— Зачем? — не понял я.

— Она сказала, чтобы мы не рассорились из-за одной бабы, оба должны с ней спать.

— Бобёр, ты головой не бился там? О грядушку кровати, например?

Сергей смотрел на меня и глаза его светлели, на лице появлялась неуверенная улыбка.

— Ты меня как долго знаешь, Бобёр? — продолжал я.

— Пятнадцать лет, — тихо ответил он.

— Так какого хрена мы с тобой через пятнадцать лет дружбы ссориться будем? Тем более, у меня жена есть.

Он расслабленно вздохнул, присел за стол и налил себе самогона. Выпив, резко со свистом выдохнул, и глянул на меня преданными глазами.

— Струна, если хочешь, иди в кровать. Здесь неудобно, да и комары могут налететь. А на том аэродроме места всем хватит.

— Не понял… а вы как же?

— А мы спатеньки, Струна. Что нам, всю ночь кувыркаться? И я с дороги, и девушка вся измучена.

— Ну ты гигант!

— Я ни при чём. Ты же видел, какая Анька измождённая. Ей бы сейчас особо не напрягаться. Хотя секс и желателен, — он поднял палец. — Но в меру.

— Бобёр, а почему «Анька»? Её же Энн Баглер зовут.

— Да это я так, на русский манер. Анька — как-то роднее.

— Влюбился?

— Знаешь, пока она не попросила тебя позвать, думал, что да. А теперь… как отрезало.