Свой круг

Марочникова молчала.

— Ваш приятель обычный враль и аферист. Меня удивляет, как легко вы поверили в то, что он наболтал.

— Как не верить? Он все может! Ну вот это разве справедливо? — запальчиво проговорила она. — Ничтожество, а как захочет, так и сделает! И слушают его все…

— Так уж и все?

— Пусть он наврал, что у вас был и обо всем договорился, но вы тоже сделаете, как он захочет!

— Неужели?

— Увидите!

Похоже, она действительно убеждена в могуществе Золотова.

— Он хоть и прохвост, но с головой. Потому и других ни в грош не ставит.

Марочникова опять, как после допроса, странновато посмотрела, как стрельнула глазами…

— Я вам нравлюсь?

— Гм… Ну… — Даже мой мгновенного действия компьютер не мог подобрать подходящего ответа.

— Ну вообще-то я ничего себе? Могу мужчине понравиться?

Она многозначительно улыбнулась.

— Наверняка, — галантно кивнул я.

— А для Золотова я только безделушка, которой можно хвастать перед другими так же, как часами! Ему самому безразлично, как выглядит женщина! Он так и говорит:

«Мне все равно, пусть будет рожа овечья, ничего, прикроем!» Для него главное — тряпки, деньги… Если у какой-нибудь уродины двадцать платьев да все руки в кольцах, он ей будет все пятки лизать и каждое слово ловить. А мне: «Знай свое место!» Я для него не человек, а лошадь, даже стихи про это написал! Он ведь еще и великий поэт.

— Какие стихи?

— О, там тонкая издевка. Мол, кто он и кто я. Если найду, дам вам почитать.

Марочникова разволновалась не на шутку, лицо раскраснелось и приняло неожиданно злое выражение.

— А сам-то… Если бы вы знали, какое он ничтожество!

Она на секунду замолчала и устало махнула рукой.

— Ладно, не хочу сейчас об этом говорить…

— На допросе вы были настроены по-другому. И считали Золотова «нормальным парнем».

— Ну вы же меня спрашивали об убийстве… К этому он отношения не имеет. А мои впечатления и переживания к делу не пришьешь, вас же интересуют факты… И вообще со следователем лучше не откровенничать.

— Простите, а за кого вы принимаете меня в данный момент?

— Как за кого? Я с вами просто как с человеком.

— Так не получится.

— Все же сейчас мне проще. С вами я почему-то чувствую себя свободно, как с хорошим знакомым, и, мне кажется, могу говорить о чем угодно…

— Да, я исповедник в силу профессии, — попытался я перевести разговор в шутку. — Только вот грехов не отпускаю.

— Жалко… Сейчас никто не отпускает грехов. Что же Маринке делать?

— Как говорится, искупать вину.

— Искупать… Как она там?

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ладно? Вот скажите: если вы так расцениваете Золотова, то почему же продолжаете с ним… — я запнулся, подбирая слово, — дружить?

— А куда от него денешься? Он как паук — оплетает со всех сторон.

На глазах у Марочниковой заблестели слезы. Резкие смены настроения, быстрый переход от смеха к слезам и наоборот выдавали в ней натуру нервную, со слабым типом характера, вынужденную нести в себе какой-то тяжкий груз, который не с кем разделить.

— Ладно! — Она беспечно махнула рукой и поднялась со скамьи. — Ну его к черту!

Давайте отправимся ко мне, чаем угощу.

Марочникова улыбалась и смотрела весьма обещающе. В согласии она не сомневалась и привычным жестом попыталась взять меня под руку.

— Спасибо, — я отстранился. — Танца вполне достаточно.

— Достаточно? — удивилась она. — Для чего?

— Для выговора! — отрезал я и пояснил:

— Как-никак, я следователь, а вы — свидетельница по делу, от этого никуда не уйдешь. Да и вообще…

— Неужели вы такой зануда? По крайней мере проводите даму!

— Дама, уверен, дойдет сама. До свидания.

— Вот тебе раз! — Марочникова была в полном недоумении. Очевидно, в ее представлении совсем не так должен себя вести мужчина в подобной ситуации. — Вы же не бросите меня одну? Мне так тоскливо!

Я вспомнил разговор с Лагиным, когда он предостерегал меня от поджидающих следователя искушений. Правда, он не имел в виду плотские…

— Я не гожусь на роль утешителя.

Искушение не овладело мною, так что даже не с чем было бороться. Слишком многое стояло между нами.

— Вам надо найти хорошего друга, и все войдет в норму. И держитесь подальше от Золотова.

Банальные слова. И вообще — самое бесполезное дело давать советы как жить: умному они не нужны, а дурак все равно не сумеет использовать.

Я пошел к подземному переходу. Каблуки Марочниковой застучали в противоположную сторону. Дул холодный неприятный ветер.

У входной двери я оглянулся. Золотов мог просто-напросто пойти за мной от прокуратуры и вон с того угла пронаблюдать, куда я зашел.

Дома было тепло, уютно. Не зажигая света, я прошел в спальную комнату, поцеловал Асю в щеку, она что-то по-детски пробормотала во сне.

Мне спать не хотелось. Вышел на кухню, поставил на газ чайник, достал принесенную Вальком книгу. Надо дочитать и отдать, неудобно.