— Нарочно меня дурите?! Я сто раз у них была и никакой охраны не видела!
— Верю, верю, — поднял руки Есаул. Из-за соседних столиков на них смотрели. Не хватало только скандала в этом богоспасаемом месте. — Но должен заметить, что клиент — не антиквар и не барыга. Обстановка в квартире чуть лучше средней, деньги на банковских счетах, а серьезного компромата, чтобы вытрясти из него эти деньги, вы не дали. Картинки, которые у него висят, — Шилов, Сергей Присекин, — не спорю, ценные картинки, но продать их невозможно. Те, кому по карману портрет работы Шилова, и закажут ему свой портрет, а не физиономию постороннего человека. Женских драгоценностей мы нашли тысяч на десять долларов и не стали их трогать, потому что шли не за десятью тысячами, а по крайней мере за ста. Диадему вообще не нашли — скорее всего она в сейфе, но ключ вы нам не дали, не говоря уже о том, что, помимо ключа, к замку нужен код. А оставлять явные следы взлома нам не хочется по той же причине: этого мало, Зоенька. Что там еще — компьютеры, охотничьи ружья? Ну, возьмем, продадим в лучшем случае за треть цены, вам по нашему соглашению — половина: тысяч пять, а если найдем диадему, то пятнадцать. И на этих пустяках мы потеряем ключи от квартиры, потому что он, конечно, врежет новые замки. Хотите, я сразу отдам вам пять тысяч долларов и мы расстанемся?
— Нашли дуру, — некорректно ответила Зоя. — Что вы там говорили о ста тысячах?
Есаул не стал упоминать об афере с главбухшей издательства СГВ — здесь наводчица не могла помочь и, значит, не имела права на долю. У него был еще один план, руливший в будущем гораздо более солидные деньги.
— Зоенька, ведь он старый человек, сердечник, в любую минуту может умереть…
— Вы его убьете? — с острым любопытством спросила наводчица.
Есаул поморщился.
— Я только предположил, что он скоро умрет. А вы как верный друг семьи должны оказаться рядом с вдовой, помочь ей в борьбе с другими наследниками, вовремя дать ценный совет. Мы подскажем какой. Понятно?
Лже-Зоя молча кивнула.
Когда она ушла, провожавший ее до машины Брюхо разочарованно сообщил:
— «Нива», красная, номера сняты. Уехали в сторону Москвы, а там через пять километров пост ДПС. Я так думаю, они сейчас остановятся и номера привинтят, для гаишников Съездить за ними? На «Форде» я их мухой догоню.
— Не надо, — возразил Есаул, — никуда она не денется, сама позвонит. А начнешь ее пасти — еще спугнешь.
Ты лучше постарайся в следующий раз ее обаять и трахнуть. Самый надежный для бабы крючок — кожаный.
— Да я стараюсь, уже за жопу ее ущипнул, — поделился Брюхо. — И она вроде не против. Но ее такой «бычина» ждал в машине — больше меня! А жопа подходящая.
Два арбуза, а не жопа.
На этом обсуждение достоинств Лже-Зои закончилось. О том, что она не получит обещанной половины, не говорили — это подразумевалось. Наводчику редко платят больше десяти процентов, а уж такого наводчика, как она, лоха, не умеющего даже одеться так, чтобы не привлекать внимания, и грозящего провалом всей группе, в лучшем случае вместо вознаграждения избивают, чтобы помалкивал, в худшем — зарывают. Тут все зависит от личных склонностей преступников и от суммы, которая поставлена на карту.
Есаул склонности к насилию не имел и старался сдерживать своих отсидевших подельников. Но сейчас он чувствовал, что начинает дело, о каком мечтает каждый уголовник, — настоящее дело, последнее дело, после которого можно завязать с прошлым и стать респектабельным бизнесменом, владельцем казино или ресторана.
Судьба миллионов Кадышева не должна была зависеть от длинного языка дуры-наводчицы. Как только она сыграет свою роль, ее следовало зарыть.
Мысль об этом коробила Есаула, и он оправдывался перед собой тем, что просто не сможет сохранить наводчице жизнь, если бы даже и захотел. Братва не поймет, и вместо одного трупа станет два.
ЧАЙ ИЗ ЗМЕЕЧАШКИ
Она сидела у Вики на кухонном диванчике и прихлебывала из чашки бульон. От королевы бала, какой должна была помнить ее Вика с юбилея, осталась одна прическа. Глаза ввалились, лицо бледное, из косметики только черный карандаш, а большой набор остался у Змея.