Свой против своих

— Вы же понимаете, что это произошло не случайно, а было сделано целенаправленно. Эти люди связаны с убийцами вашей матери, и, когда поймаем тех, они выдадут своих «шестерок», которым платили за избиение свидетелей. С подобным нам приходится сталкиваться сплошь и рядом, считай, при расследовании каждого дела. Главное — задержать заказчиков, а потом уже камень покатится с горы. Поэтому все ваши соображения будут крайне ценны для нас. Должен сказать, Тамара Афанасьевна, скорей всего, убита по указанию кого-то из ее близких друзей.

Дмитрий ответил, что готов дать любые показания, лишь бы помочь следствию.

Грязнов рассказал ему все, что удалось узнать к этому времени. Дмитрий был заметно возбужден описанием на первый взгляд малозначащих примет убийцы.

— Энергичный, тридцатилетний, с короткой стрижкой, — медленно повторял он слова генерала. — Почему-то мне сразу припомнился один из хороших знакомых Людмилы Витальевны. Это Василий Загорских, бывший сибиряк, последние года два он работает у нее в банке на какой-то мелкой должности. Краем уха я слышал, что между ними завязались близкие отношения. И этого Василия я несколько раз мельком видел. Такой нагловатый тип, он производит впечатление человека, способного на любую подлость.

— Про их близкие отношения вы узнали от кого-то из сотрудников «Ориона»?

— Нет, насколько я понял, на работе они свои отношения скрывают. Тут ничего удивительного нет. Служебный роман — слишком большое лакомство для пересудов. Тем более что Василий существенно моложе Людмилы Витальевны. Об этом мне рассказывал мой школьный приятель Вадим Потоцкий. Он журналист, работает в газете обозревателем в отделе культуры, часто ходит на всякие шумные премьеры. И несколько раз встречал там Скворцовскую и Загорских.

— Откуда он их знает?

— Он знает Людмилу Витальевну. Это я их познакомил. Как-то она была у меня дома, когда неожиданно зашел Вадим. Они и познакомились. Виделись всего ничего, она его и узнать не узнает. А у него такая цепкая журналистская память. Раз увидит — на всю жизнь запомнит.

— Загорских-то он не видел.

— Вот это уже узнал я. Она как-то проговорилась, что иногда куда-нибудь ходит с ним. Якобы просто чтобы не идти одной. У нас ведь тоже, несмотря на разницу в возрасте, были со Скворцовской близкие отношения. Поэтому я даже в какой-то степени ревновал этого сибиряка к ней. А что делать — ведь я нахожусь далеко. Впрочем, — добавил Саврасов, — сейчас эта проблема утратила свою актуальность. Теперь у меня есть невеста.

— А про других сотрудников «Ориона» вы что-нибудь знаете? Например, про заведующую операционной службой Чохонелидзе.

— Краем уха слышал эту фамилию, только ничего о ней сказать не могу.

В это время затренькал лежавший на стуле мобильник, и Дмитрий нетерпеливо схватил его.

— Да, Риточка, все делаю, стараюсь успеть как можно больше. Не знаю, милая, сколько еще пробуду в Москве.

Глава 27 Свет ушедших звезд

Будний день — он будний и есть. Мало кого из жильцов застал Курточкин в это время дома. Все же выяснил, что собаки у Скворцовской нет и никогда не было. Иначе бы банкирша с ней гуляла, все бы видели. Живет одна, гости бывают часто. Не большими компаниями, а так: то один мужчина, то другой. Наверное, деловые визиты. Иной раз такие молокососы приходят — с ними только о работе говорить. Не романы же крутить.

С Новокузнецкой Алексей Михайлович поехал по знакомому адресу во Второй Михайловский, чтобы поговорить с соседом застреленного Лисицына.

Дверь ему открыла полная седоволосая женщина с короткой стрижкой. Навстречу посетителю вышел из комнаты Всеволод Леонидович — с палочкой, идет очень медленно. Одет в дорогой спортивный костюм.

— Извините, что я без галстука, — пошутил хозяин. — Очень трудно завязывать узел — руки плохо слушаются.

В предельно скромно обставленной комнате бросался в глаза специфический беспорядок, вызванный, очевидно, болезнью главы семьи. Левая рука Казовского действовала совсем плохо, да и правой он владел не совсем уверенно.

Супруга заявила, что сейчас накормит мужчин обедом. Это было сказано с такой подкупающей доброжелательностью, что следователь не нашел нужным отказываться и был доволен, когда ему нашлось занятие: нужно было принести из соседней комнаты и расставить стол-книгу. Во время обеда Всеволод Николаевич несколько раз что-нибудь опрокидывал: бутылочку с соусом, перечницу. Большого ущерба это не принесло, поскольку все предусмотрительно закрывалось пробочками.

— Насколько ужасно то, что произошло с Григорием Романовичем, — сказал Казовский. — Когда я услышал об этом, у меня давление подскочило за двести.

— Вы же встречались с ним накануне вечером.

— Почти час гуляли. Гриша зашел за мной, помог сойти вниз. У нас от лифта до дверей подъезда ведут пять ступенек, и там нет перил. Поэтому мне одному трудно, даже с палочкой.

— Вообще вы с ним часто встречались?

— Не очень, раза два в месяц. Я бы рад чаще, да он сильно занят.

— Григорий Романович рассказывал что-нибудь о своей работе?