Свой против своих

— Ясный перец, — вздохнул Грязнов. — Однако будем надеяться. Тем более что нам больше ничего не остается. Мы раздадим фотографии Василия Загорских милиционерам…

— Нужен-то Ерофей.

— Они же одинаковые.

— Ах да, совсем из головы вылетело.

— Раздадим милиционерам, — продолжал Вячеслав Иванович, — и нашим агентам.

— Они есть в том районе?

— Больше, чем ты думаешь. Люди есть. Но, увы, увы, увы, производительность невелика. Да и вообще неизвестно — то ли заметят, то ли нет. Тут все зависит от везения.

Некоторое время они сидели молча, потом Турецкий сказал:

— Ты знаешь, Слава, пока нам с этим делом страшно не везет. На первый взгляд оно не очень сложное, вроде бы мы и близки к разгадке, топчемся вокруг нее, а не везет.

— Ты к чему клонишь?

— К тому, друг мой, что не падай духом — рано или поздно обязательно должно повезти. Тут и сомнений быть не может! Ведь в любом следствии есть какая-нибудь удачная случайность. На нее и рассчитывать трудно, о ней и не мечтаешь, а она вдруг бац — и шлепнется тебе в руки. Я думаю, нам должно повезти именно здесь. Кто-нибудь из агентов наткнется на этого Загорских.

— Хорошо бы, — уныло произнес Грязнов.

В глубине души он и сам надеялся исключительно на везение.

За свою жизнь Вячеславу Ивановичу приходилось читать много должностных инструкций, и каждый раз он зверел от подобного чтива: таким идиотским бюрократическим языком написаны эти документы. Грязнова вообще выводила из себя манера писать так, чтобы людям было непонятно. Поэтому читаешь подобные документы и сразу забываешь. Лишь один пункт — из инструкции по организации деятельности участковых уполномоченных милиции — навсегда запомнился генералу Грязнову. Тот, в котором говорится, что участковый должен «устанавливать доверительные отношения с гражданами с целью получения информации, способствующей предупреждению и раскрытию преступлений и иных правонарушений, розыску преступников и лиц, пропавших без вести». В переводе на русский язык это означало, что неплохо бы иметь милиционерам своих агентов.

Честно говоря, в наши дни не так уж много агентов существует у муровцев. А таких романтиков, которые с горящими глазами отложат все дела, чтобы помогать родной милиции, вообще можно пересчитать по пальцам одной руки. Нет, речь может идти только о везении в его чистом, хрестоматийном виде. О совершенно невероятной удаче, рассказы про которую потом долго хранятся в милицейской мифологии.

И такая удача на следующий день случилась. Она пришла со звонком одного из агентов по кличке Вадик Кудрявый.

Этот Кудрявый был по-своему уникальной личностью. Его фамилия Кудряшов, именно она послужила основой прозвища, но, по иронии судьбы, волосы у Вадика прямые, будто солома. В тюрьму он попал несколько лет назад за хулиганство, а конкретно говоря, за избиение инспектора ГАИ, произошедшее при курьезных обстоятельствах.

В тот день технолог одного из НИИ Вадим Николаевич Кудряшов ехал на работу на своей машине — старом, задрипанном «Москвиче», и, когда остановился на перекрестке перед зажегшимся красным светом, в него на полном ходу врезалась новая иномарка. Рассвирепевший Вадим Николаевич, схватив монтировку и приговаривая: «Права купили, а ездить не умеют», подбежал к виновнику аварии. Он распахнул правую переднюю дверь «фольксвагена», и тут его парализовало: за рулем сидел директор их института.

Следует сказать, что в институте тогда готовилась переаттестация сотрудников, поговаривали о солидном сокращении штатов. Хотя все формальности соблюдались — писались служебные характеристики, они обсуждались на аттестационной комиссии — все зависело от одного человека, директора, который только что на полном ходу врезался в машину своего подчиненного и теперь сидел понурив голову. Он недавно приобрел машину и, как всякий неопытный водитель, не знал, что нужно предпринимать при аварии. Знал только, что во всем виноват только он.

В это время рядом с ними появился гаишник, которого Кудряшов тут же мысленно проклял. В самом деле, когда нужно, их не дозовешься. А когда не нужно, он тут как тут.

Не мудрствуя лукаво, Кудряшов, которому завтра предстояла переаттестация, принялся самым наглым образом выгораживать директора, чтобы принять удар на себя. Однако подхалимский раж оставил гаишника равнодушным. Он прекрасно видел, кто стал виновником происшествия. Тем не менее Кудряшов прекрасно понимал, что его судьба находится в директорских руках. Сделает он человеку приятное, тот в знак благодарности не сократит его.