Свой среди чужих

Астахов зло чертыхнулся. Его можно было понять: до этого момента главным козырем атакующих была внезапность. Но о какой внезапности теперь могла идти речь? Однако менять что-либо было уже поздно. Над забором взлетели трезубцы. Парни лихо натянули канаты и начали подъем. Но едва первый из них оказался наверху, со стороны дома прогремела автоматная очередь. А это могло означать только одно – неожиданной молниеносной атаки не вышло.

– Четвертый, пятый, шестой, восьмой и девятый – на прежние позиции, – попытался спасти ситуацию Астахов. – Всем, кто находится с тыльной стороны дома, продолжаем. Ваша задача – закрепиться у стен дома. Алексей, твоя очередь. Давай!

Кто такой Алексей, Парамонов понял через мгновение. Прогрохотавший взрыв разнес ворота на куски. Вход был свободен, но никто из спецназовцев не бросился в атаку.

Увидев на лице Парамонова недоумение, Астахов сухо пояснил:

– В этом проеме ребят вмиг расстреляют. Это отвлекающий маневр. Основные силы зайдут с тыльной стороны. А пока – попробуем вести переговоры. Может быть, удастся уломать их сдаться без боя… Впрочем, почему их? Мне показалось, огонь велся из одного ствола. – Вновь поднеся к губам рацию, приказал: – Сакович, неси репродуктор. Будем беседовать…

Через минуту в руках у него появился новенький, но изрядно помятый репродуктор.

– Особняк окружен! Сопротивление бесполезно! – эхом прокатился по окрестностям голос Астахова.

– Дай мне на пару слов, – нетерпеливо попросил Парамонов и, получив в руки репродуктор, прокричал: – Липницкий, даю тебе пять… – Он покосился на Астахова и, увидев десять растопыренных пальцев, продолжил: – Нет, десять минут! Если не сложишь оружие, пеняй на себя!

Стрельба из дома прекратилась, и опять стали слышны назойливые сирены только что подъехавших машин.

– Ничего не понимаю, – озадаченно протянул Парамонов, вглядываясь в колонну. – Кого это черт принес?

– Похоже, из ваших, – недовольно буркнул Астахов и, включив рацию, скомандовал: – Всем оставаться на своих местах. Без моего приказа никаких действий.

Нежданные гости не доехали до особняка метров двести. Из первой черной «Волги» выскочил парень в милицейской форме и метнулся ко второй машине – «шестисотому» «Мерседесу». Услужливо открыв дверцу, вытянулся по струнке. Из салона «Мерседеса» выбралась женщина. Вслед за ней – пузатый мужчина с залысинами.

Поднеся к глазам бинокль, Астахов удивленно присвистнул:

– Ба! Кажись, к нам сам начальник ГУВД пожаловал – генерал-майор Коновалов собственной персоной. Да еще с дамой. Он что, сюда поразвлечься приехал?.. Ух как его покачивает! Наверняка с банкета… Вот сволочь! А ведь из-за него я чуть своих ребят не загубил…

– Я все выясню. – Парамонов торопливо развернулся. Но не успел сделать и шагу, как его остановил дикий выкрик Липницкого:

– В доме, кроме меня, еще трое! Слышите? Начнете штурм – все умрут. И не сомневайтесь, я сделаю это…

Оглянувшись, Парамонов увидел на террасе Липницкого. Тот стоял у самого края, прикрываясь полным пожилым мужчиной. Через мгновение раздался выстрел. Заложник, покачнувшись, перевалился через ограждение и полетел вниз. Парамонов не видел самого падения, но отчетливо услышал глухой удар. Когда он вновь поднял глаза на террасу, Липницкого там уже не было.

– Скотина! – сквозь зубы процедил Парамонов и до боли сжал кулаки. – Нет, живым я тебя оттуда не выпущу!

Он хотел было броситься к Астахову, но в последнее мгновение сдержал себя – отныне каждое свое решение он обязан был согласовывать со старшим по званию, то есть с генералом Коноваловым. Подобная перспектива не сулила ничего хорошего. Но что было делать? Устав есть устав.

А Коновалов, выпятив вперед живот, уже направлялся к Парамонову.

– Что это за дела у тебя творятся, майор? – злобно дохнул на него перегаром. – Ты хоть знаешь, чей это особняк?

– Знаю, – спокойно ответил Парамонов.

– Так какого черта тянете со штурмом?

– Мы готовы к штурму.

– Тогда в чем же дело?

В этот момент к ним подошла молодая симпатичная женщина, которая приехала с Коноваловым. Кутаясь в теплый жакет, она затравленно озиралась по сторонам, промокая глаза кружевным платочком. На бледном лице был написан страх.

К огромному облегчению Парамонова, Коновалов тут же переключился на свою спутницу:

– Вот видишь, Даша, с кем приходится работать. Без меня и шагу ступить не могут.

– Там мой сын! Севочка… – дрожащим голосом простонала женщина и, упав Коновалову на грудь, зарыдала: – Он убьет его… убьет…

Коновалов, мгновенно переменившись в лице, гневно заорал на Парамонова:

– Ты хоть соображаешь, что делаешь? Немедленно убери своих ребят за забор. И никаких штурмов! Понял?

«Что происходит? То штурмуй, то не штурмуй! Черт знает что! – растерялся Парамонов. – Но как сын этой несчастной женщины оказался в особняке Савина?»

– Даша – супруга Вячеслава Львовича, а в доме – их сын, – наконец снизошел до объяснения Коновалов. – Так что придется выполнить все требования террористов. И пусть катятся к чертовой матери. Понял?