Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима

В тот день, когда мы встретили трех женщин с плакатами в нью-йоркском метро, эти шествия прошли также в Вашингтоне, Бостоне, Денвере, Сан-Франциско, Сиэтле, Филадельфии, Сан-Диего, Чикаго, Детройте, Таллахасси (Флорида), Орландо, Майами, Лос-Анджелесе, Хьюстоне, Портленде (Орегон), Финиксе (Аризона), Роли (Северная Каролина) и Канзас-Сити (Миссури)[407]. Самое масштабное мероприятие состоялось, конечно, в Нью-Йорке, а на загородной территории православной церкви в Нью-Джерси даже собрались ролевики, переодевшись по такому случаю в военную форму времен Второй мировой.

Ньюйоркцы спокойно отнеслись к новой акции в их городе. В конце концов, Нью-Йорк привык к массовым шествиям разных диаспор: ирландцев в День святого Патрика, итальянцев – в День Колумба, греков – в День независимости Греции. По сравнению с ними русский марш в День Победы был относительно скромным и тихим. Но не для Кремля.

С 2014 г. оранжево-черная лента обрела новый политический смысл. После аннексии Крыма кремлевские пропагандисты сделали георгиевскую ленту символом агрессивного антизападного патриотизма с милитаристским душком. На улицах Москвы замелькали машины с оранжево-черной лентой на антеннах и стикерами «1945 год – можем повторить» на заднем стекле. Смысл понятен: русская армия может снова прийти в Европу, если потребуется.

Кремль грамотно задействовал прокремлевские общественные движения эмигрантов, а также церковные организации, чтобы обозначить свое присутствие в Америке.

Но готов ли Кремль использовать эти организации для чего-то большего?

Президентские выборы 2016 г. в США имели огромное значение для Кремля. Путин давно на дух не переносил Хиллари Клинтон и считал, что хорошо знает, чего ожидать от Дональда Трампа. По всем меркам, это был отличный повод использовать все имевшиеся в распоряжении Кремля методы, чтобы усложнить Клинтон жизнь. Москва начала с масштабной кибератаки, которая вылилась в крупнейшее активное мероприятие в истории советских и российских спецслужб.

Но все же Кремль действовал, проявляя известную сдержанность. Многие поколения сотрудников советской внешней разведки, включая Путина, были обучены относиться к США – независимо от того, какой президент находился там у власти, – как к главному противнику, а это означало прежде всего осторожность. Вместо того чтобы пустить в дело сеть прокремлевских эмигрантских организаций в Америке, Кремль предпочел использовать хакерские команды, действующие с территории безопасных секретных баз в России, и выкладывать украденные данные на серверах далеко за пределами США. Многие в Москве посчитали, что риск того, что хакерская атака приведет к серьезному конфликту с Америкой, не слишком велик, и даже если хакеры засветятся, тактика полного отрицания поможет Кремлю, как и всегда, выпутаться из неприятностей.

Их поймали с поличным почти сразу. Компанию CrowdStrike, предоставляющую защиту от хакерских атак, наняли расследовать взлом серверов Национального комитета Демократической партии, и уже в июне 2016 г. CrowdStrike заявила, что обнаружила следы российских хакеров – еще до того, как всплыла первая партия украденной информации. По иронии судьбы, одним из основателей CrowdStrike и автором отчета о хакерских атаках был еще один русский эмигрант Дмитрий Альперович.

Могло ли это разоблачение и последовавший за ним скандал вокруг вмешательства России в выборы отрезвить Кремль и заставить его отказаться от использования сетей прокремлевских эмигрантов в США? Мы точно не знаем, но это кажется вполне вероятным.

Прошло почти два десятилетия с тех пор, как Путин начал выдавливать своих оппонентов из страны, возродив политическую эмиграцию, – и все это время новые изгнанники искали любые возможности нанести ответный удар.

Одну из таких возможностей представляли собой олигархи. Будучи частью режима Путина, они попали под удар в результате введения западных санкций после аннексии Крыма. США, Великобритания и европейские страны заинтересовались их активами. Российские и западные издания начали расследовать их офшорные счета и подставные компании. А новые политические эмигранты и активисты развернули кампанию против грязных русских денег на Западе.

Когда отравление бывшего российского шпиона Сергея Скрипаля в Солсбери в марте 2018 г. заставило британский парламент заняться финансовыми схемами, используемыми российскими олигархами в Лондоне, новые политические эмигранты охотно дали показания. Был среди них и Гарри Каспаров[408]. Политические изгнанники считали, что тем самым вносят свой вклад в борьбу с путинским режимом. Тут действовала простая логика: если невозможно добраться до самого Путина, по крайней мере можно добраться до его приближенных.