Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима

В 1951 г. Голицыны добрались до Нью-Йорка, где поселились в одном из районов Бруклина, Браунсвилле. Отец Владимира, аристократ высшей пробы, работал санитаром в больнице, мать – на спичечной фабрике. Жили бедно, но мать сумела устроить сына в хорошую школу. В 1960 г. 18-летний Владимир поступил на работу в Bank of New York младшим клерком.

К концу 1980-х гг. Микки Голицын прошел путь от рядового бухгалтера до специалиста международного отдела. К этому времени Советский Союз, отчаянно нуждаясь в твердой валюте, начал открывать свой финансовый рынок.

К моменту, когда Bank of New York поглотил Irving Trust, этот процесс шел полным ходом – и Гурфинкель с Голицыным не хотели упустить свой шанс.

До поглощения Irving Trust Голицын несколько раз летал в Москву, но он плохо понимал людей, живущих на земле его предков, и не испытал никакого желания вернуться жить в Россию. «Соединенные Штаты, как и прежде, остаются моим домом, – говорил он тогда. – Возможность посетить те места, о которых я столько слышал всю свою жизнь, весьма привлекательна. Но моя работа, мой дом – здесь»[204].

После слияния двух банков деятельная Наташа Гурфинкель взяла командировки в Россию на себя. У нее были обширные связи: благодаря работе в Irving Trust она уже знала многих важных шишек в советских банках за рубежом.

Наташа умела быстро заводить новые знакомства и договариваться с людьми. В сентябре 1989 г. восходящая звезда советской политики Борис Ельцин должен был лететь в США, чтобы прочитать курс лекций. В Шереметьево его неожиданно окружила группа американских банкиров, а Ельцин ни слова не понимал по-английски. Оказавшаяся в очереди на тот же рейс Наташа пришла ему на выручку и помогла с переводом, после чего будущий президент по-джентльменски донес ее чемодан до самолета[205].

Благодаря предприимчивому дуэту Гурфинкель и Голицына позиции Bank of New York в России к моменту краха Советского Союза были значительно сильнее, чем у других американских банков, проявлявших интерес к российскому рынку. Чтобы закрепить свое лидирующее положение, Bank of New York оперативно создал новое подразделение – Восточноевропейский отдел. Наталья стала его руководителем, а Голицын – ее заместителем и правой рукой. В отделе работали 15 человек.

Во время совместных командировок в Москву Наталья знакомила Голицына с представителями новой российской элиты. «Мы дружили с Наташей, и однажды она привезла к нам в гости Голицына. Ну, это знаете, мы как в музей сходили», – вспоминал Михаил Ходорковский, один из самых богатых и влиятельных российских олигархов первого поколения, чей банк в 1990-е гг. имел счета в Bank of New York. «Гурфинкель очень сильно отличалась от других эмигрантов, – сказал нам Ходорковский и пояснил: – У всех этих людей была одна проблема. Они приехали, и свой низкий социальный статус там [в Соединенных Штатах] они сублимировали внутри России через то, что они пытались показать, что уж они-то все знают, говорили с нарочитым акцентом. Это было довольно смешно, поэтому мы к эмигрантам относились с большим юмором. А Гурфинкель просто нормальный, вменяемый человек, и с ней все быстро наладили контакт»[206].

Когда в середине 1990-х гг. Московская фондовая биржа открыла счет в Bank of New York, последний стал безоговорочным лидером по объемам денежных транзакций между Россией и США. «БоНИ [как коротко называли Bank of New York] взял на себя бо́льшую часть клиринговых операций. А также открыл множество корреспондентских счетов в российских банках в самой России», – вспоминал Ходорковский. Вскоре более 80 % всех российских переводов в долларах США осуществлялось через Bank of New York.

Однако вскоре стабильно растущий поток долларов, проходивший через банк из России в США, начал мутнеть.

Глава 17 Мутные воды

Восточноевропейский отдел под руководством дуэта Гурфинкель – Голицын процветал. Объемы операций росли, отдел нуждался в новых сотрудниках, и в 1992 г. они наняли еще одну русскую эмигрантку по имени Люси Эдвардс.

«Мы искали людей, знавших русский язык, и нашли Люси в одном из отделов. Она была очень способной», – рассказала Наташа. 36-летняя Люси Эдвардс была на редкость смышленой и энергичной: пока ее коллеги обслуживали по четыре – пять клиентов в день, Люси успевала поработать с десятью – двенадцатью[207].

Никого в банке не интересовало прошлое Люси, а оно было весьма колоритным. Она приехала в США в конце 1970-х гг., выйдя замуж за 19-летнего американского матроса с торгового судна, с которым она познакомилась в Ленинграде в ночном клубе, – Люси, конечно, была не первая симпатичная девушка, которая уехала из Советского Союза таким способом.

Молодожены поселились в Колорадо, где Люси работала сначала кассиршей в банке, затем официанткой. В 1988 г. брак распался, и она перебралась в Нью-Йорк. Там она сумела устроиться в Bank of New York, начав с самой низшей должности в отделе по обслуживанию коммерческих счетов.