Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима

Потомки первой волны русской эмиграции также цеплялись за воспоминания о славном прошлом Российской империи. Они продолжали мыслить в понятиях XIX века, этого последнего периода в истории страны, когда все шло правильно и не было еще испорчено проигранными войнами, революциями и большевиками. Недаром через семь лет после подписания Акта о каноническом общении многие соотечественники за рубежом с большим энтузиазмом приняли новость об аннексии Крыма, рассматривая это как шаг к возрождению Российской империи.

Это сходство, основанное на ностальгии по великому прошлому, породило глубокую эмоциональную связь, которую Путин умело использовал.

В ноябре 2018 г. мы сидели с финансистом и священником Петром Холодным в уютном итальянском ресторанчике на Большой Ордынке. Высокий и худой человек с костистым лицом и короткой стрижкой, в белоснежной рубашке под темным свитером, Петр Холодный неспешно потягивал чай. Он с ходу дал понять, что не собирается помогать информацией для нашей книги. С собой он привел взрослого сына, вероятно, в качестве свидетеля.

«Извините меня за то, что я не так наивен, как раньше. У вас неоднозначная репутация и влиятельные враги, – заявил он сходу, вероятно имея в виду ФСБ. – Вы хотите написать об объединении церквей. Могу вас заверить, что там не было замешано никаких денег, никто никого не подкупал, не было никакого принуждения».

Но мы не спрашивали его ни о деньгах, ни о принуждении.

Затем Холодный заговорил о Путине. «Владимир Владимирович дал русскому народу столько свободы, сколько у того не было за всю историю!»

Он всплеснул руками, так что стали видны его запонки в цветах российского триколора. Так прошло 20 минут. Было ясно, что встреча подходит к концу, как вдруг Холодный спросил: «Так что вы думаете о деле Скрипаля?»

Судя по всему, несмотря на связи в высоких кабинетах и патриотические запонки, история с отравлением бывшего российского шпиона, живущего на Западе, его очень сильно беспокоила.

Часть IV Рука Москвы

Глава 26 Политическая эмиграция: Перезапуск

1990-е гг. были первым и последним десятилетием в российской истории, когда в стране не было политической эмиграции.

Давняя традиция лишать политических изгнанников возможности вернуться была нарушена в 1991 г., когда Михаил Толстой, преодолев сопротивление КГБ, пригласил эмигрантов приехать в Россию. По сути, это стало символическим концом политической эмиграции советской эпохи. В ельцинской России люди могли покидать страну из-за разногласий с Кремлем, но они всегда возвращались. Ельцин не выгонял своих врагов из страны.

Путин вернул эту практику.

В мае 1999 г. глава ельцинской администрации вызвал Владимира Гусинского в Белый дом. Кремлевский чиновник объяснил: Ельцин хочет, чтобы президентские выборы, назначенные на март 2000 г., прошли спокойно и предсказуемо. НТВ мог стать проблемой, поэтому Кремль хочет, чтобы Гусинский покинул страну и следующие десять месяцев провел за пределами России. Правительство даже готово компенсировать Гусинскому все неудобства. «Мы можем помочь вам решить ваши проблемы с долгами, – сказал кремлевский чиновник и добавил: – Вы получите $100 млн если вас не будет в стране до президентских выборов»[319].

В мае 1999 г. Ельцин все еще был президентом – а значит, игра не закончилась. Гусинский отказался.

Расклад остался прежним: кремлевская команда активно готовила страну к предстоящим выборам, а медиакомпании Гусинского, как и прежде, работали без оглядки на Кремль.

Но летом Ельцин назначил нового премьер-министра – Владимира Путина, которого продвигали как сильного лидера, способного справиться с сепаратистами и террористами. Между тем НТВ продолжал критически освещать самую горячую политическую тему дня – военный конфликт на Кавказе.

В марте 2000 г. Путин победил на президентских выборах и 7 мая принял присягу в Большом Кремлевском дворце. Два месяца спустя Гусинского посадили в Бутырку, где он получил предложение продать свои медиаактивы в обмен на свободу. Магнат провел в тюрьме три дня, после чего его освободили и позволили покинуть страну. Он отправился в Лондон, в бессрочное изгнание.

Страна прожила без политической эмиграции меньше десяти лет – ничтожно мало по историческим меркам. И теперь этот период закончился.

Владимир Путин правил Россией меньше года, когда из страны бежали еще двое. Бывший офицер ФСБ Александр Литвиненко, крепко сложенный, белокурый 38-летний человек с будто выцветшими, лишенными всякого выражения глазами, улетел в Лондон вместе с женой и сыном. Вскоре к нему присоединился российский олигарх Борис Березовский.