Свой среди чужих. В омуте истины

—   Знаю, вижу, сердцем чувствую, мои дорогие, что вы с Францией, кое-что слыхала и о месье Рощине и... надеюсь... — Она уселась на место, поглядела на свою пустую рюмку и, когда Иван ее наполнил, отхлебнула немного и продолжала рассказ:

—   Что можно еще ко всему добавить? Предстояло пере­браться нелегально через демаркационную линию. Арман про­шел ее налегке, «без багажа», а я с невинным видом предъявила рекомендацию, заявив, что работаю сестрой милосердия. По­лицейский заулыбался, глядя на меня и, даже не взглянув на бумагу, помахал мне рукой. В Париже я решила снять квартиру неподалеку от больницы «Кошен», на улице Сен-Жак, 26, со­всем близко от этого дома. Вскоре прибыл и мой «родственник» Арман. И ему была отведена лучшая комната. А на другой день мы обсудили, как выполнить предстоящие задания. В первую голову собрать подробные данные о дислокации частей вермахта и объектов, с тем чтобы срочно передать всё в центр, предвари­тельно наладив шифрованную связь с Марселем и Лондоном.

Потом утвердить будущее лицо организации под названием «Интералие» — «Международная».

Лили Карэ уставилась куда-то в пространство и тяжело вздохнула, потом тихо, почти шепотом, протянула:

—Устала я что-то сегодня, устала... — потом, собравшись с силами, подняла голову, кокетливо сверкнула тазами в сторону Каткова и уже бодро произнесла:

—   Зато приобрела русского друга! Не правда ли, месье Иван?

Катков поднялся и поцеловал Лили руку.

Нина переглянулась с родителями, встала, обняла гостью и безапеляционно заявила:

—   Ты сегодня ночуешь у нас, дорогая, свежо на дворе и ветер поднялся, никуда тебя не пущу!

Катков начал прощаться. Нина проводила его и уже тише заметила:

—  Лили говорила чистую правду. Она удивительная жен­щина. Я знаю ее давно. И я вас прошу, Иван Михайлович, не дай бог, если об этом узнают немцы, поэтому пусть все, о чем она рассказывала, останется в тайне.

—  Ниночка, передайте ей завтра, что если ей будет трудно, среди русских эмигрантов найдется немало людей, которые придут ей на помощь! Начиная с Николая Рощина и меня. До свидания!

Уже дома, ворочаясь в постели и вспоминая под завывание ветра рассказ этой странной женщины, он думал о том, как трудно хранить тайну и как страшны последствия, если ее вы­болтать.

Встретившись наутро со своим мэтром Н.Я. Рощиным, по­пулярным писателем, автором романа «Белые акации», возглав­лявшим, под кличкой «Масон», группу, пока еще пассивную, русского Сопротивления, Иван рассказал о «Кошечке».

Выслушав его, «Масон» похвалил своего протеже, сказал, что контакт с ней со временем следует установить, но ни в коем случае не становиться в зависимость от английской, польской или французской разведок. И посоветовал со временем осторож­но позондировать почву у председателя НТСНП Поремского, который наверняка с ними связан.

«Случайная» встреча дала совершенно неожиданный резуль­тат. Хитрый Поремский юлил, однако было ясно, что НТСНП занял прогерманские позиции. И когда Иван спросил, как к этому относится Исполбюро НТСНП в Белграде, председатель Французского отдела, улыбаясь, сказал, что расхождений быть не может и что весной в Париж должен приехать начальник контрразведки НТСНП, его старый лицейский друг.

Катков, сдерживая удивление, про себя решил, что узнает все у него, а может быть, и переубедит. И попросил Поремского встретить Володьку и поселить старого друга на несколько дней у себя. Иван Михайлович Катков был все-таки корреспондент «Возрождения», с ним считаться приходилось, да и к тому же снималась с плеч лишняя забота по устройству.

4

Катков пришел, как обещал, в восемь вечера и тут же пред­ложил проехаться по Парижу.

— А поужинаем у «Эдуарда VII»...? Прежде честно раз­беремся: приехал сюда помогать немцам? Бороться против жераров или зарождающего русского Сопротивления? Иными словами, по пути ли нам или нет? Мне точно стало известно, что Исполбюро НТСНП, подобно «самостийникам» всех мастей, продается абверу.