Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)

– Узнаю, – кивнула Нина Васильевна. – Вы любовница моего мужа. Вероятно, последняя в списке. Знаете, только не обижайтесь, но вы очень похожи на всех предыдущих. Вы пришли его делить?

– Нет. Скорее вернуть.

– Вот как? Но я не заметила потери.

– Так что купить в магазине? – спохватилась Жанна.

– Только хлеба. Все остальное у меня есть.

Когда Жанна поднялась в квартиру своего любовника с хлебом и тортом, Нина Васильевна успела накрыть на стол. Несмотря на свою нерешительность, она оказалась хорошей хозяйкой. В доме все блестело, еда была вкусной, одежда выстиранной и выглаженной.

– А где ваш сын? – спросила Жанна, садясь за стол. Она расположилась на кухне, и чайник, который Нина Васильевна предусмотрительно включила, уже закипел.

– Андрей? Пошел куда-то с друзьями. У него своя жизнь, так же как и у отца.

– А у вас?

– А у меня нет никакой жизни. Чаю хотите?

– Хочу. Спасибо.

Жанна сама разрезала торт. Ну и сцена! Ей стало немного не по себе. Нина Васильевна неожиданно сказала:

– Знаете, мне многие завидуют. Я не хожу на работу, не знаю материальных и жилищных проблем, не живу от зарплаты до зарплаты, считая копейки. У меня красивый, богатый муж и сын-отличник. Оба вполне самостоятельны и не требуют, чтобы я, женщина, решала их проблемы. Это неучастие в их жизни, между прочим, хуже всего. Сыну пятнадцать, больше всего на свете он мечтает стать похожим на отца. Как вы думаете, что мне остается?

– Не знаю, – честно ответила Жанна.

– Ничего. Неужели это все, на что я способна? А ведь в школе я училась лучше Маши!

Ах да! Они же из одного поселка! Сидели за одной партой, как сказала Матрена Архиповна. Нина Васильевна горько вздохнула:

– Увы! Маша у меня списывала не только контрольные. Сочинения по литературе тоже. Ее ругали, если она пыталась высказывать собственное мнение. Она никогда не была отличницей. Даже твердой хорошисткой.

– А вы?

– У меня медаль. Серебряная, – гордо ответила Нина Васильевна.

Она вдруг поднялась и ушла в комнату. Вернулась с альбомом, полным старых фотографий. Некоторые были Жанне знакомы. Она сразу же узнала Сабину, то есть тогда еще Машу Малинину. Некрасивая девочка, похожая на лягушонка. Господи, а это кто?! Темноволосую красавицу с удивительными глазами фотограф все время брал в фокус. И сажали ее только в центр! Эти глаза с поволокой! Кайма длиннющих темных ресниц, и в глубоком взгляде – обволакивающая томность…

Жанна никогда бы не узнала в красавице свою собеседницу Нину Васильевну Цветкову! Куда все ушло? Но понимала теперь, почему Влад на ней женился. В юности Нина Васильевна, Ниночка, была наделена той редчайшей красотой, которая сражает наповал. Но какое пренебрежение! Куда менее заметные красавицы подчеркивают свои достоинства, следят за тем, как сохранить их и приумножить. Нина Васильевна не просто потерялась. Она располнела, перестала за собой следить, пренебрегла косметикой. Поэтому Жанна переспросила:

– Это вы? Вы?!

– Странно, да?

– Но почему?

Нина Васильевна вздохнула:

– А зачем?

Жанна наконец догадалась:

– Вы его не любите, да? И не любили никогда? Но почему тогда замуж вышли?

– Моя проклятая нерешительность! В школе все мальчики были в меня влюблены. И Владик. Его забрали в армию, пошли бесконечные письма. Может быть, если бы не эти два года… Он писал, я не решалась не ответить. Это как домашнее задание. Я так и раскладывала их перед собой: учебники и его письма. Ведь все говорили, что раз обещала – надо ждать. И хотя я ничего не обещала, но как-то само собой получилось, что дождалась. Некоторые письма мне диктовала Маша. И стихи. Ее стихи. Он до сих пор думает, что я способна такое сочинить!

– А зачем же она это делала?

– Знаете, ее письма он бы все равно не стал читать. Несколько раз порвал Машины любовные записки, и она испугалась.

– Но почему? Я никак не могу понять, почему он не мог относиться к ней по-другому?

– Потому что это не его женщина. Маша всегда была слишком эмоциональна. Влад же не выносит скандалов. Дома он любит покой, уют. Одна история с ее самоубийством чего стоит! Он только сказал: «Надо уехать подальше. Если я еще когда-нибудь ее увижу, то убегу, как от чумы. Психопатка!»

– Нина Васильевна, ведь Сабина приходила к вам? В августе, незадолго до смерти?

– Да, приходила.

– Зачем?

Нина Васильевна поднялась из-за стола и отвернулась к плите. Повисла долгая пауза. Когда Нина Васильевна обернулась, Жанна увидела, что она плачет: