Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)

Владлен Илларионович стоял в дверях и смотрел на следователя Мукаева. Было жарко, душно, Цыпин задыхался.

– Нельзя вам кофе. Какой диагноз поставили? – Иван внимательно посмотрел на коричневое от загара лицо Цыпина, отметил отеки под глазами, зловещий свист на вдохе. – Сердце? Стетоскоп бы, послушать. Давление мерили? Сколько?

– Брось, Ваня. С каких это пор ты доктором заделался?

– Кофе вам нельзя. И сигареты, – он заметил, что Цыпин полез в карман.

– Все, Ваня, кончено, – махнул рукой прокурор. – Сигаретой больше, сигаретой меньше… Отбегался Владлен Илларионович. Укатали Сивку крутые горки. – И с усмешкой: – А ты небось разоблачать меня пришел?

– Зачем вы Сидорчука отпустили, Владлен Илларионович?

– Не хотел тебя вчера беспокоить. Сидорчук требовал прокурора. Я звонил тебе домой, Зоя Анатольевна сказала: ты спишь. Хорошая у тебя жена, Ваня. Покой твой бережет, я ей мешать не стал. Сам поговорил с Сидорчуком. Сам решение принял… Всю жизнь я, Ваня, мечтал о двух вещах: о сыне и о домике в деревне. Кофе-то свари мне.

– Нет.

– Так я тогда закурю. Не жалей меня, Ваня. Откуда ты, молодой, здоровый, сильный, знаешь, что это за мука такая – старость?

– Сколько вам лет? Разве много?

– Шестьдесят с хвостиком.

– Это еще не старость.

– Для кого как. Дураки говорят: год за два. Бывает и день за полжизни. Смотря как его прожить, этот день. Да-а. Когда брал я эти деньги, думал о своей второй мечте: о домике в деревне. Когда ты мне сказал, что нашел-таки подпольный цех, у меня словно камень с души свалился. Пора и мне расплатиться. Да… Пора… А о сыне я думал, когда постановление подписывал. Об освобождении из-под стражи гражданина Сидорчука под подписку о невыезде.

– Я не ваш сын.

– Не мой. Так мне и зятя бог не дал, который был бы заместо сына. И внука не послал. А все из-за кого, Ваня? Чем же ты так девчонок моих приворожил? А кофе я сам себе сварю. Если не потакаешь старику, самому придется.

– Хорошо, – Иван достал турку, всыпал в нее ложку молотого кофе.

– Не жалей. Ты покрепче, покрепче. Впрочем, сам я виноват. Иван Мукаев то, Иван Мукаев се. Сам же тебя и возвысил в их глазах. Я про дочек. Уж очень сына хотел. Такого сына, как ты. Чтоб сильный, смелый, никого не боялся, для женского полу был неотразим. Внука хотел на тебя похожего. А ты с Валентиной моей за что так? А? За что?

– Так вы все знали?

– Не дурак.

– А почему тогда…

– Потому что месть – чувство неконструктивное. Ты был мне нужен. Моей карьере. И я тебя, Ваня, использовал. Только зря все это, – вздохнул Цыпин. – Теперь понимаю: зря. Ну достиг высот. Ну деньги стал большие иметь. Так ведь это не те деньги. Те – это когда можешь послать всех куда подальше. Спать спокойно можешь. А я, выходит, по-прежнему зависим. С деньгами ли, без них. Надо мной тоже начальников хватает… Я тебя на Зое женил и считал, что сквитался. Думал, у старшей моей поболит да пройдет. Все проходит. И это тоже должно пройти. А она, Валентина, до сей поры в девках. Что ж, бывают и люди – лебеди.

Кофе, сигарета. Лицо Цыпина все больше серело.

– Значит, вы, Владлен Илларионович, знали, где делают паленую водку?

– Знал, что в нашем городе. А где именно, не знал. Подробности меня не интересовали.

– Ложь! Из дома Сидорчука то и дело машины выезжали! Вам же наверняка докладывали!

– Так у него же стройка. Стройматериалы возят: песок, щебенку, бетон. Это дело такое – строительство. Хлопотное.

– На собственном опыте усвоили? Как он там, домик в деревне?

– Три этажа, – с неподдельной гордостью сказал Цыпин. – Хоромы.

– Ну а я тут при чем?

– В каком смысле?

– Моя роль в этом деле?

– Ро-оль? Какая роль? – искренне удивился Цыпин.

– За что мне давали деньги?

– Тебе? Да бог с тобой, Ваня! Тебе-то за что?

Тридцать тысяч долларов! И он еще спрашивает: за что?!

– Кто к вам приезжал? Ладошкин?

– Ну и Сидорчук! Ну и трепло! Ай-яй-яй! – покачал головой Цыпин. – До такой степени напиться! Тягаться с Ваней Мукаевым! Ну и глупец! Но фамилию-то ты откуда знаешь? Ее и Сидорчук не знает.

– Я был в офисе фирмы «АРА».

– Ну Пинкертон! Ну молодец! Ну умница! Гений. Как вышел на нее?

Рассказать? Да, надо бы все рассказать. Цыпину можно.

– Я многое еще не помню. И почему оказался в тот вечер с Сидорчуком в ресторане «Девятый вал», не помню тоже. С чего-то это ведь все началось.

– А началось это, Ваня, когда ты пришел и потребовал у меня разрешение на эксгумацию трупа.

– На эксгумацию?! Да кого?! Какого трупа?!!

– Этого не знаю. Был ты злой, издерганный. Я сразу догадался – выпивши ты. И разговаривать с тобой не стал. А ходил ты перед этим к своей матери, к Инне Александровне. И как услышал от нее историю своего рождения, так и завелся. Теперь-то я понимаю, отчего ты так…

Цыпин вдруг тяжело и часто задышал.

– Владлен Илларионович, вам плохо?

– В больницу меня хотели положить… Ты думал небось, что с больничным я придумал… Нет, Ваня… Не придумал… Плохо мне…

– Почему же не легли?

– С тобой… С тобой хотел поговорить… Знал, что придешь… Правды искать…

– Я звоню в «Скорую».