Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)

Господи, почему же Сабина его так любила?! Но Жанне сейчас некогда в этом разбираться. Она будет работать здесь, в его офисе! Находиться рядом с ним, видеть его каждый день, слышать его голос. Что еще надо для счастья? Жизнь влюбленной женщины складывается из мелочей. Любое слово, любой поступок можно истолковать в свою пользу. Пусть не сказано заветных слов, но какой был при этом взгляд, какая интонация!

Она поднялась и направилась к выходу, ликуя. Скоро, совсем скоро она будет находиться рядом с ним целыми днями! Надо только уладить вопрос с Сабуровым. В дверях она обернулась.

– А у тебя хорошая фигура, – улыбаясь сказал он. – И рост. Красотка просто! Короткие юбки не носишь? А надо! Джинсы – это не одежда для офиса. Давай. Я на тебя рассчитываю.

Она не поняла. В приемной, глупо улыбаясь, сказала секретарше:

– А я буду у вас работать!

– Поздравляю, – фыркнула та.

Только в метро Жанна сообразила: Влад дал ей неделю на раздумье. Неделю, зачем столько? Почему она растерялась, дуреха? Дел в доме полно? Надо объясниться с Сабуровым? А при чем здесь он?! К черту! Теперь она обязательно будет счастлива!

…Когда вернулась домой, ей почему-то первым делом захотелось спрятаться. Что ни говори, а это маленькое предательство. Но Сабуров и Влад? Какое может быть сравнение? Жанна вошла и прислушалась. В доме было тихо. Осторожно она поднялась по левой лестнице на третий этаж, нащупывая в кармане ключ от кабинета Сабины. Вот где можно спрятаться! И еще ей казалось, что в кабинете хранится великое множество тайн.

Она, решительно повернув в замке ключ, приоткрыла заветную дверь. Вот и все. Осталось только войти.

Открылась, но осталась запертой

Кабинет великой Сабины оказался небольшой комнаткой с минимальным количеством мебели. Обстановка здесь была аскетичная. На всех вещах лежал толстый слой пыли. Сабуров сюда заходить боялся, и с тех пор, как Лара умерла, никто здесь не прибирался и ничего не трогал. На столе самый настоящий бардак, да и среди немногих находившихся в кабинете вещей царит полный хаос.

Жанна замерла, потрясенная. Сабина как будто жила скачками. Ее настроение менялось с фантастической быстротой. Она раскладывала в разные отделения письменного прибора карандаши и ручки, подбирая их по цвету, и одновременно смахивала на пол исписанные листы бумаги, не заботясь о том, кто и когда их подберет. Некоторые до сих пор так и валялись под столом. Невозможно определить ее пристрастия, потому что они не повторялись изо дня в день.

Она, казалось, любила все на свете, увлекалась всем, чем только можно увлечься, и в тот же момент испытывала ко всему полное безразличие. Вкусы ее менялись в зависимости от времени года, цвета обоев и того, под каким углом падал в окно солнечный свет. Понять логику Сабины Сабуровой было невозможно, потому что она сама ее не понимала. Она быстро вспыхивала и мгновенно гасла. Жанне стало понятно: песни сочинялись за какой-нибудь час, потом Сабина теряла к ним интерес. До ума их доводили другие. Они же заставляли ее работать и выходить на сцену. Но все приписывалось Сабине. Разве это справедливо?

В комнате царили густые, пыльные сумерки, и Жанна включила свет. В кабинете стало светло, как днем.

На столе она увидела монитор, такой же, как в комнате у Сережи-младшего, и клавиатуру. Клавиатура оказалась необычная: слишком большая и с клавишами, как у фортепиано. Жанна подумала, что никогда ей во всем этом не разобраться. Но компьютер включать она умела: Сережа-младший попробовал дать ей несколько уроков, но быстро остыл. Унаследовал эту черту характера от матери. Жанне оставалось рассчитывать только на курсы. Там ее научат пользоваться компьютером.

Она села за стол и нажала на самую большую кнопку на системном блоке, как учил Сережа. Раздалось тихое гудение, потом на черном экране появились непонятные буквы, которые быстро-быстро замелькали. Потом на мониторе установилась картинка: зеленое поле, на нем какие-то значки. И все. Больше ничего не происходило.

«Как мало я еще знаю!» – с горечью подумала Жанна. Компьютер внушал ей страх. Казалось, она никогда не научится им пользоваться. Никогда. Она сидела за столом и оглядывала кабинет. Уходить отсюда не хотелось, но что делать дальше, она тоже не знала.

Присутствия женщины в комнате не ощущалось. Не было тех мелочей, которые создают уют: цветов, вышитых салфеток, фотографий семьи. Холодно и пусто. Могла бы повесить на стены собственные портреты, ведь ее так много снимали!

Наконец Жанна заметила в углу комнаты небольшой сейф. Подошла к нему и потянула дверцу. Открыта. В сейфе нет ничего, кроме пачки писем и толстой тетради в клетку. А верхняя полка пуста. Кто открыл сейф? Влад? Лара? Что-то отсюда взяли. Возможно, в тот день, когда погибла Лара.