Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)

Получив свое, Влад вдруг заторопился, вспомнив, что вечером к ним с женой должны прийти гости. Нужные люди. Жанна не обиделась, потому что сама хотела поскорее оказаться дома. Тем не менее они пообедали, и Влад вновь заговорил о делах. Мамонтовы, Папонтовы, баксы, факсы… И снова поторопил ее с посудой:

– Ну, что ты копаешься?

Жанну он высадил у ближайшей станции метро, сунул ей в руки букет, коробку с так и не съеденным тортом и тут же уехал. Она затолкала букет в ближайшую урну, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Пусть думают что хотят. Цветы ее? Ее. Честно заслужила. А если они ей не нравятся? Коробку с тортом поставила перед бомжом, сидящим в переходе. И метнулась к стеклянным дверям. Забыть…

…Сабуров был дома. Сидел в гостиной на диване и словно чего-то ждал. Матрена Архиповна смотрела в кухне сериал, она облюбовала ее и терпеть не могла огромную гостиную. А внуки обрадовались тому, что в процессе их воспитания возникла долгожданная пауза, и спрятались по своим комнатам. Увидев Жанну, Сабуров разочарованно протянул:

– А-а… Это ты…

– Всего лишь я.

– Ты извини. Я вчера на тебя, кажется, накричал? Сорвался.

– Я тоже. Сорвалась.

– Пойми, я его не убивал.

Жанна не выдержала:

– А как же кровь? Пистолет?

Он встал с дивана, со вздохом спросил:

– Может, выпьем?

И, не дожидаясь ответа, ушел в кухню. Жанна как приклеенная шагнула за ним. Сабуров не убивал Олега Николаевича! Почему-то она ему поверила! Но поверит ли полиция?

– Чего хотели-то? – глянула на них Матрена Архиповна.

– Водки, мать. И закусить.

– В холодильнике. И – тихо тут! Глянь, какая у людей любовь! – покачала головой Матрена Архиповна. Но смотрела при этом не в телевизор, а на них с Сабуровым.

Они отнесли поднос и бутылку в гостиную. Сабуров сел на диван, Жанна рядом. Когда он выпил, спросила:

– Что же вчера случилось?

– Мне никто не поверит. Невозможно поверить. Знаешь, я всем говорил, что не ревновал свою жену. Это чушь. Как можно не ревновать женщину, которую любишь? Сказка для глупцов. Мне всю жизнь мешала эта проклятая тень. Тень ее любви. Всегда казалось, что я только второй сорт. А Маруся, как назло, любила делиться своими переживаниями. Нет чтобы делать это как-то деликатно. Так, чтобы между строк звучало: мол, было-то было, но ты лучше! А она давала понять, что лучше его никого нет. Я этого не понимаю… Ведь ты у него работаешь?

– Да, – невольно сжалась она.

– Ты же знаешь, что он за человек! – сказал, словно пожаловался, Сабуров.

– Но все равно, я никак не пойму, при чем здесь Олег Николаевич?

– Да ни при чем! Я даже не знал, что это его дача!

– Как же вы там оказались?

Он залпом выпил еще одну рюмку водки. Потом спросил:

– Ты еще не куришь?

– Нет.

– Как-то все у тебя не по порядку. В смысле грехов. Начинать надо с малого. Ну да ладно. А то хотел сигарету попросить. Тошно… Я позвонил ему накануне вечером. То есть ночью.

– Кому ему? – испугалась вдруг Жанна.

– Твоему шефу. Этой скотине! Когда ты проговорилась про «БМВ», я сразу все понял. Потому что иногда я следил за своей женой. Тосковал. Мне не требовалось заставать ее с кем-то в постели. Я хотел видеть, как она на него смотрит, как держит за руку. Понимаешь? Я смотрел на них десятки раз, и все время с одной и той же мыслью: «Она его не любит!» Ну, не любит! Но тогда зачем все это? Встречи, письма, ночные звонки, песни. Что это за дурацкая идея с несчастной любовью? Но сейчас не об этом. Я просто позвонил по тому телефону, что ты мне дала. В строительную компанию «Каменный цветок». Узнаю Сабину Сабурову! У нее были странные ассоциации. Что, ты думаешь, она понимала под каменным цветком? Эдельвейс. Потому что он растет высоко в горах. На скалах. На голых камнях. Глупость какая! Короче, я понял, что ты у него работаешь. И уж совсем нетрудно было понять, что вы делаете на той квартире, куда приезжаете три раза в неделю. Если посидеть в вашей конторе хотя бы с полчаса, то можно даже узнать подробности. Отношения шефа и его секретарши – любимая тема сплетен сотрудников. Запомни это на всякий случай. Вы как раз уехали в банк. И сотрудники злословили по этому поводу. Дожидаться вашего возвращения я не стал. То есть не стал дожидаться в офисе.

Жанна чувствовала, как щеки ее горят. Она представила, что мог услышать, сидя в холле, Сабуров! Какой позор! А он спокойно продолжал:

– В конце концов, это не мое дело. Ты совершеннолетняя. Но я тебя с ним видел. Так же, как Сабину, издалека. И у меня опять возникла в голове все та же мысль: «Она его не любит». Скажи мне только одно, зачем ты это делаешь?

– Я не знаю, – растерялась она. – Как не люблю? Люблю.