Своя чужая жена

— Смеёшься? Нет, — быстро поправляется, наблюдая, как меняется выражение моего лица, — в теории, конечно, можно, когда оно целое. Но когда его собирают веником в совок, то тут ничего не проверишь. Стекло уже рассыпано и на полу уже осколки. И тут не доказать, то ли я дурак, то ли завод брак гонит, то ли кто-то целенаправленно простукивает. Если последний вариант правдивый, удивительно, как это нам не запортачили остальные листы готового материала. Настолько тонкая работа и подстава. Когда всё всплывет, я точно твоему Крецкому все позвонки пересчитаю.

— Он давно уже не мой. И не факт, что это он. Твоя личная неприязнь — это не показатель.

— Ну да, конечно. Это Денис. Я уверен. Он решил меня кинуть.

Тут снова оживает телефон Долохова, и Коля с головой окунается в обсуждение, под шумок смотавшись на кухню.

Вернулся он уже с двумя чашечками отменного чёрного кофе, распространяющего превосходный, бодрящий аромат. А я начала натягивать на себя бельё, мысленно перечисляя планы на сегодняшний день.

Расслабленный чмок в губы, и после я успеваю пригубить божественный напиток.

— Кстати, как с мамой?

Я замираю с чашкой в руках.

Внутри всё жжётся и колется, когда я вспоминаю короткую смс накануне моего дня рождения.

Мама: «Я понимаю, что ты не хочешь меня видеть. Но, пожалуйста, позволь приехать и объяснить?»

Это сообщение пришло сразу после неожиданного звонка. Я стояла и напряжённо наблюдала за подсветкой экрана.

Разговаривать нам было не о чем. Такое не прощает никто. И, да, я не хотела видеться. Мой ответ был очень лаконичен.

Я: «Не трудись».

Объяснить. Как она может объяснить?

С мамой-то, вроде как, всё понятно, а вот Никитка… О нём сердце болит невероятно. Я его с колыбельки на руках носила. Часто забирала к себе. Выбирала ему одежду, гуляла, сидела с ним, когда он болел… Общения с маленьким братиком мне очень не хватает уже сейчас. А на сердце камень, когда я прокручиваю в голове признание Дениса: «Мой сын по крови, и я буду его воспитывать…»

И как теперь поступить? Общаться с ребёнком, которому я, по сути дела, теперь никто? Или просто взять и бесповоротно вычеркнуть из жизни родную кровь? Не понимаю. Никитку я люблю всей душой, которая вновь трещит по швам.

Мне просто нужно ещё немного времени. Принять и перешагнуть. А потом я смогу спокойно её выслушать, пожелать счастья, развернуться и уйти.

— Котёнок, чего нос опять повесила?

— Задумалась.

— Думай вслух.

Вглядываюсь в нахмуренное лицо. Но в этот раз мне отчего-то не хочется обнажать душу. Пусть Коля занимается своими делами. А я — своими.

— Ничего. Всё нормально.

Он кладёт руки на мои плечи и притягивает к себе. Нежные ладони плавно двигаются по спине вниз, к копчику, ложатся на ягодицы и вжимают в пах.

Коля целует меня в плечо и тихо шепчет на ухо, вновь изучая изгибы моего тела:

— Всё отлично. А будет ещё лучше. Не хочу, чтобы ты расстраивалась. Я для тебя мир переверну, Алесь… Я так хочу, чтобы ты вновь мне доверяла…

— Коль, — мои ладони скользят по широкой груди, а в сердце будто разливается тёплый бальзам, который лечит раны. — Давай уже не будем о прошлом.

— Тогда расскажи, что тебя гложет в настоящем.

— Может, в другой раз? Нам уже пора собираться.

Его губы скользят по шее вверх, даря нежность, опору и защиту, и накрывают мои.

Он целует неторопливо, будто впитывая каждое мгновение, наслаждаясь тем, что мы стоим так близко друг к другу.

— Хорошо. Но я всегда готов выслушать, — слышу спустя мгновение, — даже, если ты позвонишь среди ночи. А ещё лучше разбудишь своим прикосновением.

У Коли вновь звонит телефон. Он улыбается одними глазами и проводит подушечкой большого пальца по моей щеке. И от этого бесхитростного прикосновения сердце перестаёт биться.

Я помню его именно таким. Заботливым. Настойчивым, но чутким. Твёрдым, но мягким. Сильным, мужественным и таким внимательным. Родным для меня. И полюбила я его именно таким.

После завтрака и сборов он настоял на том, чтобы меня до машины, заметив:

— У меня сегодня дел выше крыши. Если не объявлюсь до ночи, не теряй.

— Договорились.

Глава 32

НИКОЛАЙ

— Ну ты и баран! — и это я ещё мягко выразился.

— Рот закрой, — огрызается Крецкий. — Хапнул кусок пожирнее и радуется.

Он будет откусываться до последнего.

— Кто из нас хапнул — ещё большой вопрос. И я тебе сразу сказал, что на пластике ты далеко не уедешь. Нужно было углублять деятельность.

Крецкий, пряча руки в карманы, смотрит на меня с неприязнью. А мне вообще фиолетово.

— Динь, ты хоть на секунду представляешь, что будешь делать, когда фирма заглохнет? Ты этого хочешь?

— Я хочу, чтоб ты свалил обратно в свою Америку! И поживее.

— Обрадовать тебя нечем. Мне и здесь нравится.

Делаю два шага в его направлении.

— Я заметил. Решил сразу всё прибрать к рукам? И мою жену, и мою фирму?

Я чуть не рассмеялся Денису прямо в лицо. Ну, так-то он уже не опускался бы… Я никогда ни у кого женщин не уводил.