Своя чужая жена

Зачем он спросил?

Ну зачем?! А если мама откажется? Скажет, что не хочет взять внука на руки? Да я же разревусь прямо здесь! Я же… я же…

— Очень!

Что? Она сказала «очень»? Правда? Хочет взглянуть на внука? Для неё это действительно что-то значит?

— Но я лучше в другой р…

— Мам, ты можешь взять, если хочешь.

Она поднимает взгляд на меня, и в её глазах столько всего. Очень много. И всех эмоций не разобрать.

Когда мама берёт малыша, то очень нежно и бережно прижимает его к себе. Немного качает его. А я не понимаю, что сама чувствую. Я думала, она совсем окунулась в новую семью. И да, она мне звонила, но мне это казалось таким странным. Ни разу нам не удалось нормально поговорить. И поэтому я иногда даже специально пропускала звонки.

А сейчас мама смотрит на Дёмочку, и в глазах её стоят слёзы.

Столько всего между нами… Забыть нелегко, а перешагнуть ещё сложнее.

Коля молча стоит у окна. И внимательно наблюдает со стороны. Это он её позвал?

Минут через пять мама говорит, что ей нужно идти, а она очень рада, что мы нашли время увидеться. Но завуалированная фраза «впустили к себе» остаётся незримо висеть в воздухе.

Уже на пороге она произносит короткое:

— Спасибо.

А я не понимаю, за что. Я ведь ничего не сделала.

— Не за что, мам.

— Может быть, я… позвоню тебе как-нибудь?

Не знаю, что ей сказать. Конечно, мне её очень не хватает. До сих пор иногда думаю, вот сейчас маме позвоню, поделюсь, похвастаюсь и… и тут приходится поумерить пыл, переключившись на что-то другое.

Сказать ей, что не нужно мне звонить? Нет. Никогда не скажу; как я могу? Но отвечать, что буду ждать звонка и буду очень рада, тоже не хочу. Да и это создаст ложные иллюзии. Ни к чему. Поэтому я стараюсь найти максимально корректный ответ.

— Телефон обычно в стороне лежит, — и это правда. А периодически ещё и разряженный. И только Коля, когда приезжает домой, вновь напоминая, чтобы я не забывала следить за батареей, сам присоединяет провод. — Я часто пропускаю звонки, поэтому…

— Может быть, потом. Не сейчас. Ты захочешь ответить. Просто знай, что я у тебя есть.

Эти слова ударили ещё больнее. Но мама уже порывисто отвернулась и вышла в подъезд. А я так и не успела ничего сказать ей в ответ.

Коля остался с сыном.

Я стираю слёзы со щёк и бреду обратно. У входа на кухню останавливаюсь, чтобы выровнять дыхание, но Коля и так всё понимает.

— Иди, поспи. Я побуду с ним.

— Ты её пригласил?

— Нет.

— Зачем ты это сделал?

— Я сказал уже. Твоя мама сама захотела. Тебя увидеть и Дёмку. И она давно хотела, Аль.

— Она ни разу не говорила этого. Да и приехала только сейчас.

— Потому что ты раньше не была готова. А меня Денис несколько раз просил. Но я отказывался.

— И что? Вот… встретились. Кому-то легче стало? Зря ты так.

— Аль. Я же вижу, что для тебя это важно. Даже если ты сама не хочешь себе признаться. Ты считаешь, что она о тебе и думать забыла. Но это не так. И мать никогда не забудет, что у неё есть дочь. Я не собираюсь лезть в ваши разборки, но я надеялся, что после встречи тебе станет немного легче. Тебе ведь и так есть, о чём переживать. Не надо ещё и об этом, Аль. Она никогда о тебе не забудет. И с Дёмкой она бы тоже хотела видеться. Просто в сложившейся ситуации это маловероятно делать часто.

— Коль. Ты что, хочешь, чтобы я с ней общалась?

— Лично я не хочу. Особенно с Денисом. Но тебя до сих пор гложет, что она выбрала его. Ты считаешь, если она так сделала, то тебя она вычеркнула. Пойми, это не так. И забыть о тебе она не может. Отпусти, Аль. Прими уже это все. Если ты будешь знать, что ей тебя тоже не хватает, тебе станет легче?

— Не знаю.

— Станет. Аля. Ей тоже тебя не хватает. Просто исправить уже ничего нельзя. И дальше мы идем с тобой вместе. Без них. Пусть она переживает, а не ты. Тебе это не нужно.

Слова как бальзам на душу. Вроде бы… Столько времени уже прошло. И иногда действительно кажется, что отпустило. Но лишь спустя время понимаю: края всё равно кровоточат. Смириться с предательством сначала Коли, а потом Дениса — всего-то пара пустяков по сравнению с тем, чтобы забыть о маме.

Я послушно киваю, разворачиваюсь и иду в спальню. Потому что мне нужно хоть немного поспать.

Устало касаюсь головой подушки, стараясь заглушить все мысли, которые гудят и жужжат, как пчёлы.

И вот я уже где-то на стыке двух миров, реальности и сновидений, а в голове ровным потоком всплывают слова, произнесённые весёлым, нежным голосом: «Алечка! Быстрее, доченька, намокнем, дождь усиливается». И мамин образ. Нежный, заботливый, добрый и ласковый.

Дождь и впрямь усиливается. И, кажется, меня уже смывает холодными потоками в пучину бессмысленности и пустоты, отчаяния и горечи. И только мама одна стоит рядом, и только она протягивает мне руку, и больше нет никого вокруг…

Я вздрагиваю и просыпаюсь, пытаясь скорее сбросить с себя оковы сна и разобрать по камешкам ледяную глыбу на сердце.

Дома тихо. На улице уже темнеет.

Я сажусь на кровати, подтягиваю колени к подбородку. Мамин образ не выходит из головы. А ещё уверенно протянутая ладонь.

Мы теперь друг другу никто.