Своя душа тоже потемки

— Я не вижу сильных повреждений, — чуть смущенным голосом проговорил Вейн. — Сейчас просто уберу боль и другие неприятные ощущения.

— Хорошо, — кивнула я, не открывая глаз. — Сделай это.

Ощутила прикосновение почти невесомых пальцев к своему животу, а потом от них по всему телу начало растекаться тепло, сопровождающееся легким покалыванием. С каждой секундой боль становилась слабее, пока и вовсе не ушла. Осталась только легкая слабость, но я осознавала, что она уйдет уже через пару часов.

— Спасибо, Вейн, — искренне поблагодарила я, открыв глаза и сжав его руку. — Ты мне очень помог.

— Мне жаль, что я не смог помочь тебе вчера, когда это было нужнее, — расстроено вздохнул он.

Не желая продолжать эту тему, я сказала, что хочу теперь принять душ и немного прийти в себя. Разумеется, никто не стал возражать. Вейн ушел из комнаты, а Шейрис провела меня в душевую, где помогла привести себя в порядок.

— Как все было, Летти? — тихо спросила она, намыливая мою спину. — Он был очень груб?

— Нет, — я испытывала неловкость от того, что приходилось врать подруге. Но хоть в этом не кривила душой. — Он был нежным и страстным.

— Значит, тебе даже понравилось? — поразилась Шейрис.

— Я не хочу об этом говорить.

— Понимаю, — она кивнула. — Думаю, тебя тревожит то, при каких обстоятельствах все произошло. Шейн не должен был прибегать к таким методам.

— Прошу тебя, давай не будем говорить о Шейне! — взмолилась я.

— Прости.

Подруга больше не задавала вопросов, что при ее неугомонной натуре наверняка далось непросто. И я была благодарна ей за понимание.

Когда настало время идти в столовую, я уже чувствовала себя вполне нормально. Упорно отгоняла мысли о вчерашнем, решив, что постараюсь все забыть. Конечно, пока с трудом представляла, как, но хотя бы попытаюсь. Ребята тоже не затевали разговоров. Всеми владело какое-то подавленное настроение.

Я с облегчением увидела, что Шейна на завтраке нет. И ректора тоже, что порадовало даже сильнее. Не знаю, как смогла бы сейчас посмотреть ему в глаза. Хотя, что себя обманывать. Волновало другое. То, каким взглядом он теперь посмотрит на меня.

Презрительным и осуждающим. Это было бы хуже всего. Не знаю, как смогла бы пережить такое. Но, к счастью, пока этот страшный момент не наступил. Мне позволили небольшую передышку.

На занятии Обаяшки я полностью погрузилась в выполнение физических упражнений.

Так было легче отрешиться от ненужных мыслей и переживаний. Поймала себя на том, что сегодня мои успехи куда лучше. Я почти не заметила, как пробежала пять кругов, а потом сделала остальные упражнения. Все это время могла не думать о том, что волнует по-настоящему — может, поэтому и лучше сосредоточилась на том, что нужно.

Мы только приступили к преодолении полосы препятствий, когда к лорду Фармину подбежал один из адептов, дежурных по учебному корпусу. Он что-то сказал ему, махая рукой в мою сторону, и у меня сжалось сердце. Похоже, передышка закончилась, и сейчас придется столкнуться со своими страхами лицом к лицу!

— Адептка Тиррен, — вздрогнула, услышав голос преподавателя, хоть и чувствовала, что это неизбежно. — К ректору!

Поймала встревоженный взгляд членов своей пятерки, постаралась улыбнуться, но, скорее всего, улыбка вышла жалкая. На негнущихся ногах двинулась вслед за дежурным к учебному корпусу.

— Зачем меня вызывают? — хмуро спросила, глядя в спину третьекурсника с синей эмблемой факультета теоретической и прикладной магии.

— Понятия не имею, — отозвался тот, не останавливая движения. — Но там еще один адепт в приемной. Похоже, вас обоих хотят видеть одновременно.

— Какой адепт? — я похолодела, уже предчувствуя, что он скажет.

— Шейн Лоннерс, кажется, — последовал закономерный ответ, и я едва не застонала.

Сцепив зубы, продолжила путь молча. Морально настраивалась на то, что, возможно, это мой последний день в Темной Академии. Что если ректор посчитает мое поведение недопустимым и заставит написать заявление об уходе? Он наверняка уже жалеет о том, что поддался слабости, и хочет сделать все, чтобы моя физиономия не мелькала в поле его зрения. Немного утешало то, что, скорее всего, Шейна постигнет та же участь, что и меня.

У дверей приемной дежурный счел свой долг выполненным и удалился. Я же неуверенно переступила порог. Окинула беглым взглядом помещение, где за столом сидела уже знакомая секретарша Ферна, а на одном из диванов для посетителей с мрачным видом устроился Шейн. При виде меня его лицо дернулось, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не решился. Я с презрением отвернулась от него и вежливо поздоровалась с секретаршей.

Она с дежурной улыбкой ответила на приветствие, вспорхнула со своего места и скрылась за дверью кабинета ректора. Видимо, чтобы сообщить о том, что все участники грядущей расправы уже ожидают своей участи. Через несколько секунд Ферна появилась вновь и гостеприимно распахнула перед нами дверь:

— Проходите, лорд Старленд ждет вас.

Шейн поднялся, приблизился к кабинету, но никак не решался переступить его порог. Я, подойдя к нему, насмешливо бросила: