Своя игра – 3. Дезертир с большой дороги

Гном проделал в решетке достаточного размера дыру – как ему показалось, – чтобы в нее пролезть. Он просунулся наполовину и зацепился сразу в нескольких местах. Поржавевшие, истончившиеся и ослабленные прутья все же оказались слишком прочны для разгибания руками, а эффективно действовать топором коротышка более не мог. На момент застревания он держал оружие в правой руке – Торн подскочил к решетке и вцепился в эту руку. Люцифер врезал гному копытом, причем хитро, сбоку, чтобы случайно не выбить из дыры. Я ударил мечом в не защищенную забралом бородатую рожу, но промахнулся и попал в горло. Гном яростно клацнул зубами – я бы не удивился, если б он поймал лезвие пастью и откусил от него кусок. Меч вошел недостаточно глубоко, и я толкнул его дальше, пропихивая меж шейных позвонков. Оруженосец дернулся и затих, пав жертвой собственного гнева. Не торопись он так на выручку рыцарю, сражался бы более успешно, не застрял по-дурацки, и, быть может, прикончил одного из нас. Вот, например, Торна. Волколатник получил от рыцаря крепкий тычок кинжалом под костяную пластину на груди, и его живучесть быстро понижалась вместе с потерей крови.

Этим я и занялся в первую очередь: помог Торну остановить кровотечение. После чего мы вытащили гнома из ловушки в решетке, расширили отверстие на случай отступления из города в лес и принялись подсчитывать трофеи, попутно обмывая победу трофейными же эликами. Нам с Люцем следовало как можно скорее восстанавливать потраченные силы, а волколатнику еще и отлечиваться. Следующая схватка с залетными гастролерами – или кем-то из коренных обитателей Арнаура – могла начаться в любую минуту.

На доспехах рыцаря и его лошади осталось несколько вмятин от камней, однако сильных повреждений они не получили. Доспехи оруженосца оказались в некоторых местах поцарапаны прутьями решетки. Когда я снял шлем с головы рыцаря, Люцифер вгляделся в его лицо и кивнул:

– Да, я не ошибся. Это Карл Ингмарский из ордена Отверженных, в прошлом маркиз Розен. Лишен титула по совокупности неподобающих дворянину поступков, как-то: оскорбление его королевского величества, отказ встать под знамена сеньора, жульничество в карты и кости, отказ платить долги, бегство с поля боя и прочие бесчестные действия. Свои земли Карл прокутил и проиграл еще раньше, и только чудом сохранил рыцарское звание. При всем этом он не был ни закоренелым пьяницей, ни трусом. Не раз отличился в сражениях. И на турнирах – пока его не перестали туда допускать за подлые приемы. Поговаривали, что на самом деле отцом Карла был известный разбойник, с которым по молодости лет согрешила его мать, и от которого он унаследовал буйный нрав, страсть к разгулу и безрассудство. Последнее время он зарабатывал на жизнь грабежами и ловлей беглых преступников. А вообще не брезговал ничем, вплоть до мелкого воровства на постоялых дворах.

– Колоритная личность, – заметил я.