Своя на чужой территории

Ей не в чем раскаиваться – она защищала свою любовь. Чувство, вспыхнувшее в школьном возрасте, оказалось таким живучим и упорно пробивалось, как росток через асфальт. Сколько бы Жанна ни пыталась от него избавиться, ничего не получалось. Она любила Алика сумасшедше, преданно и бескорыстно, но не простила того, что нельзя было простить. Когда Наташка ждала от него ребенка, Жанне не хотелось жить, она будто уже умерла, потому что без него невозможно было дышать.

Учеба превратилась в каторгу: в школе Жанна старалась не замечать Алика – не существует, мол, для нее такого человека, но все время ощущала на себе его взгляд, цепкий и пристальный.

– Жан, может, хватит дуться? – однажды спросил Алик. – Ну я не виноват! «Литераторша» приперла меня к стенке.

– Дуться? Ты серьезно так думаешь? Я просто дуюсь?! Просто так? – горько усмехнулась она. – Конечно, ты просто проходил мимо и Наташка тебя сама изнасиловала!

– Между прочим, она сама приперлась ко мне домой. Я ее не звал. Тебя очень долго не было, она и притащилась. Мне было скучно, без тебя скучно, – Алик был прирожденным манипулятором и знал, за какие ниточки надо дергать.

– А-а-а-а… Мне, значит, не с матерью отдыхать нужно было ехать, а тебя караулить все лето?!

– Да! Меня нельзя было оставлять одного. Мне надо было как-то заглушить тоску по тебе. Не надо было уезжать. – Хитрец всерьез надеялся разжалобить девушку.

– Очень интересное решение вопроса!

– Жанка! Да не обращай внимания на глупую женитьбу! Ребенок родится, я разведусь, – и Алик взял ее за руку.

– Ты думаешь, Ольга Захаровна это позволит?

– Наташка будет уже совершеннолетней, и пугать меня тюрьмой не получится.

– Ну-ну! Ты говоришь, а я как будто верю, – с неприступным видом сказала Жанна, но чувствовала она совсем другое.

Прикосновения Алика мучили как ожог, только не тело, а душу и сердце. Болело невыносимо, но и это чувство Жанна не променяла бы ни на какое другое. Она на время забывала обо всем: о его предательстве, о жизни с Наташкой, о ребенке, о том, что он чужой муж, а чужого брать нельзя. Но потом собралась с силами и заявила:

– Уеду, поступлю в институт, выйду замуж и забуду тебя совсем!

– Не, не получится меня забыть, – самодовольно ухмыльнулся Алик, – у нас с тобой особая энергетическая связь!

– Ну да, связь энергетическая у нас, а женился ты на другой. Жесть!

– Я ж не знал, что так получится… насчет ребенка. На фиг мне эти проблемы? Если бы не мамаша ее полоумная, сделала бы аборт, и никаких проблем. Погуляли малость, и прости-прощай. Жан, а я бы на тебе женился…

– Ладно! Проехали! Я действительно уезжаю поступать в медицинский и постараюсь тебя забыть. Я тебя ненавижу, Царегородцев, за подлость твою и предательство, ненавижу.

Когда Жанна уехала в другой город и начала учиться, поначалу она действительно почти забыла о первой любви. С удовольствием училась, а это было непросто, общалась с другими студентами-медиками, и жизнь, казалось, налаживается. Но стоило только вернуться домой на зимние каникулы, как мир снова сузился до одной точки – Алика Царегородцева.

– Да что ты в нем нашла! – кипятилась мать. – Молодая, красивая, умная девчонка! Женихи за тобой должны табунами бегать, а не ты сохнуть по чужому мужу!

– Мам, ну не доставай! Без тебя тошно! – вяло отругивалась Жанна.

– Да не могу я смотреть, как ты жизнь свою гробишь! Сама себя убиваешь!

Но стоило позвонить Алику, как все сомнения улетучивались, исчезали прочь, будто грозовые облака после дождя. Однажды, уже в конце каникул, за несколько дней до отъезда, Жанна увидела их – своего любимого и Наташку с сыном на руках – в магазине. Бывшая лучшая подруга обрадовалась встрече и кинулась обниматься.

– Жанка, милая, почему ты не пришла?!

– У меня каникулы… я всего на несколько дней приехала… – Девушке было мучительно неловко, думалось, что Наташка знает про их отношения с Аликом, словно у Жанны на лбу написано крупными буквами: «Я люблю твоего мужа».

– Все равно приходи обязательно! Я так по тебе соскучилась! – щебетала Наташка. – Алик, приглашай Жанну к нам!

– Приходи, Жанна, к нам в гости. Будем рады, – безразлично произнес Алик.

У Жанны словно земля ушла из-под ног. Вечером, когда Алик пришел к ней домой, девушка уже собирала вещи.

– Я уезжаю послезавтра. Ты больше не приходи, Алик.

– Ты будешь жалеть об этом, Жанка. Разве кто-то мешает нашей любви?

– Я так не могу больше… Все время осознавать – ты ее, Наташкин, муж, а не мой. Не могу! Я ее просто ненавижу! А она, дурочка, ничего не понимает, до сих пор считает меня настоящей подругой.

– А ты можешь не обращать на нее внимания?!

– Не могу! Да уходи ты!

Алик ушел. Вскоре Жанна уехала, и учеба в медицинском, где, кроме занятий, времени не оставалось ни на что, в полном смысле слова спасла ее от тоски и разочарований. Образ Алика тускнел, бледнел и размывался со временем, как размывается рисунок во время дождя. Жизнь начиналась заново.